Артур Блинов.
Стройки повсюду – черта современного Китая.
Фото Reuters
Вчера в нашу страну прибыл с официальным визитом председатель КНР Ху Цзиньтао. О состоянии российско-китайского стратегического партнерства, успехах и проблемах соседней страны в эксклюзивном интервью «НГ» рассказывает видный российский китаевед – директор Института Дальнего Востока РАН академик Михаил Титаренко.
– Успехи Китая в экономическом развитии признаны всем миром. В чем их секрет?
– Большого секрета здесь, похоже, нет. Китайцы извлекли должные уроки из попыток построить «социализм бедных» и стали строить общество, которое учитывает по возможности интересы всех граждан. Реформа стала национальной идеей. Причем такая реформа, что принесет пользу каждому гражданину страны и потери, в целом неизбежные в таком процессе, сведет к приемлемому минимуму.
Быстро развивающийся Китай уже оттеснил Германию и по многим позициям наступает на пятки Японии. Сейчас это третья экономика в мире. До прошлого года Китай обеспечивал почти 17% прироста мирового ВВП. Оборот внешней торговли Китая в прошлом году достиг астрономической цифры в 2 триллиона долларов, а объем золотовалютных запасов превысил 2 триллиона долларов. Доходы населения в целом по стране за годы реформ выросли больше чем в 10 раз.
По многим показателям китайцы вышли на ведущие позиции в мире: в год выплавляют почти 550 миллионов тонн стали, добывают более 2 миллиардов тонн угля, дают половину мирового производства цемента, лидируют по производству телевизоров, велосипедов, аудиотехники. Имея лишь 7% мировой пашни, выращивают с избытком зерно.
Впервые в пятитысячелетней истории страны решена проблема обеспечения минимального прожиточного уровня, обеспечения каждого жителя пищей, теплом и кровом. Налицо подъем качества жизни. Китай вошел в десятку стран с наиболее продолжительным уровнем жизни. К 2020 году планируется построить «общество среднего достатка» (сяокан). Этот термин заимствован из конфуцианской социальной утопии. В дальнейшем речь пойдет о построении общества «великого единства», которое еще называют «гармоничным».
– Означает ли это, что решены важнейшие социальные проблемы?
– Конечно, в жизни китайского народа еще немало проблем. Более того, в силу специфики развития страны некоторые противоречия обострились. Все знают, что Китай осуществлял первоначальное накопление благодаря своей огромной массе рабочей силы, причем весьма недорогой. Это сделало китайскую продукцию весьма конкурентоспособной на международных рынках, превратив Китай во всемирную сборочную мастерскую. Но быстрое развитие шло с минимальном учетом экологических потерь и ресурсных затрат. Заняты промышленными и инфраструктурными проектами 20% пашни. Исчерпание водных ресурсов привело страну к критической точке.
Ныне принимаются весьма решительные меры по исправлению нанесенного природе ущерба. Запрещена вырубка леса. Введен строгий контроль за сбросом сточных вод и утилизацией отходов. Действует рассчитанная на несколько десятилетий программа экологического урегулирования. Ведется переброска вод из Янцзы в северные провинции.
В Поднебесной всегда была сложная демографическая ситуация. С учетом ежегодной рождаемости, равной 11–12 миллионам человек, необходимо создавать до 9 миллионов новых рабочих мест. Конечно, политика жесткого ограничения рождаемости по формуле «одна семья – один ребенок» дала определенный эффект. Удается удерживать численность населения страны в диапазоне 1,3–1,5 миллиарда человек. Иначе оно было бы уже больше на 300 миллионов человек.
В то же время разрушается традиционная система семейных ценностей: если раньше забота об обеспечении людей в старости лежала на плечах детей, то теперь главной заботой родителей становится выращивание одного-единственного ребенка. Увеличивается численность людей пожилого возраста, доля активного населения постепенно сокращается. Лет через 20–25 количество работающих будет меньше числа иждивенцев.
Проблема занятости еще сильнее в деревне. От 150 до 200 миллионов крестьян не нужны селу из-за его малоземелья. Эта масса людей перемещается по стране в поисках временной работы. Чтобы их занять, власти следуют рецептам Франклина Рузвельта – организуют грандиозные инфраструктурные стройки.
Еще одна проблема – неравномерность развития. Приморские провинции, особенно города, оказались в наиболее выгодном положении. Некоторые из них даже прорвались в постиндустриальную эпоху, а внутренние районы находятся на индустриальной, а то и доиндустриальной стадии. Это само по себе создает массу экономических и социальных проблем.
Нынешнее руководство страны признает, что наличие социальных проблем тормозит дальнейшее продвижение реформ. Город почувствовал своего рода сейсмические толчки из деревни, традиционно являвшейся эпицентром социальных землетрясений. Это побудило власть заняться более тщательно вопросами создания общекитайских систем социального обеспечения, здравоохранения и образования. Впервые в истории – ведь раньше в масштабах всей страны этих «трех столпов» не было – 800-миллионное крестьянство полагалось в основном на свои «кооперативные» возможности.
– Насколько накладывается на эти проблемы глобальный кризис?
– Он не прошел мимо Китая. В стране, в течение многих лет развивавшейся с темпом роста около 11% в год, в последние годы он снизился в среднем до 9%, а с конца прошлого года Китай сошел до 6% в годовом исчислении. Однако китайцы уверены в том, что им удастся пережить кризис, сохранив прирост на уровне 8%. В этой цифре есть определенное соображение, связанное с задачей сохранения занятости населения и его жизненного уровня. При приросте населения свыше 11 миллионов человек для сохранения нынешнего уровня благосостояния требуется рост ВВП не менее чем на 4–5% в год. То есть сверх минимума стараются иметь еще 2–3%. Уменьшение прироста ниже 6% в год может создать огромные неприятности.
– В мире кто с восхищением, а кто и с опаской говорит о быстром развитии Китая. Как, по вашей оценке, успехи КНР сказались на ее международном положении? Реальны ли прогнозы отдельных экспертов о нарастании американо-китайского соперничества вплоть до возникновения новой глобальной биполярности?
– Китай реально стал одним из самых влиятельных субъектов международных отношений. Его представители играют важную роль и в ООН, на встречах «двадцатки» и непременно приглашаются на саммиты G8, хотя Пекин не является официальным членом этой группы. На Западе иной раз слышны голоса в пользу замены России как члена G8 Китаем, но я уверен, что китайцы на это никогда не пойдут.
Возвращаясь к США, хочу отметить, что американская официальная позиция носит двойственный характер. С одной стороны, Вашингтон демонстрирует готовность к взаимодействию с Китаем. И отношения с ним также рассматривает как стратегические, но не в таком качестве, как с Россией. Как вы знаете, стратегическое партнерство между Китаем и США имеет более серьезную экономическую базу, чем российско-китайское, однако в целом по содержанию, структуре и качеству последнее гораздо более продвинуто. Китайское руководство рассматривает стратегическое партнерство и взаимодействие с Россией как важнейший компонент своей внешней политики.
В американской элите в отношении Китая существует несколько позиций. Есть люди, считающие Китай не только потенциальным соперником, но и противником. Сторонники этой точки зрения не проходят мимо возможности преподнести китайцам что-нибудь кислое, как по случаю, скажем, годовщины событий 1959 года в Тибете или накануне Олимпиады, когда в Тибете не без поддержки внешних кругов были организованы различные инциденты. Перепевы такого подхода мы слышим и со стороны той части российской политической элиты, что ориентируется на точку зрения Запада.
Существует и более тонкая линия, которая, хотя и необъявленно, направлена против России и служит использованию китайского фактора в интересах сохранения доминирующего положения США в мире. К числу таких идеологов следует отнести таких деятелей бывших демократических администраций, как Збигнев Бжезинский и Мадлен Олбрайт. Они выступают за то, чтобы в сотрудничестве с Китаем управлять миром. С их легкой руки появились даже термины «Чимерика» (сокращение от China–America) и G2 («двойка»).
– Получили ли отклик эти теории в самой КНР?
– Надо отдать должное нашим коллегам – китайским политологам. Они сразу же разглядели суть этих схем и сходу отвергли их. Приводятся высказываниях Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина о том, что Китай проводил и будет проводить политику самостоятельности, независимости, невступления в союзы с крупными державами, будет твердо отстаивать свои национальные интересы и строить отношения со всеми странами на принципах мирного сосуществования. При этом Китай выступает против гегемонизма, за уважение прав всех малых и больших государств и в этом видит суть нового международного порядка.
Конечно, нельзя полностью исключить возможность появления в мире рано или поздно новой биполярности, в которой полюса будут представлены США и Китаем. Но это чисто гипотетическое рассуждение. Сами же китайские лидеры сейчас настойчиво демонстрируют, что никаким полюсом в биполярном мире Китай становиться не желает. Пекин стремится не обострять без крайней надобности своих отношений ни с кем. Тем более с США, взаимодействие с которыми китайцы стараются максимально подчинить интересам своего экономического развития. Объем торговли Китая с США превышает 300 миллиардов долларов в год, то есть практически в семь раз больше объема торговли России с Китаем.
– Каковы, на ваш взгляд, особенности российско-китайского стратегического партнерства?
– После нормализации наших отношений в течение десяти лет они поднялись до беспрецедентно высокого уровня. Это отношения добрососедства, дружбы, сотрудничества и стратегического партнерства. В совместных документах принципы мирного сосуществования и взаимодействия были дополнены положениями о проведении взаимных консультаций, согласовании политических акций, усилий по противодействию силам террора, экстремизма и сепаратизма. Они нашли воплощение в практических шагах, имеющих стратегической значение. В том числе в деле разработки архитектуры нового международного порядка и отстаивания принципа полицентричности мира.
Как известно, мы развиваем стратегическое партнерство со многими странами, в том числе с США, рядом европейских государств и другими, но мало с кем мы имеем такие отношения, как с КНР. Это партнерство сопоставимо лишь с отношениями с Белоруссией и Индией. И может быть с Казахстаном и странами ШОС.
Стратегическое партнерство России с Китаем носит доверительный, комплексный и многопрофильный характер и затрагивает самые жизненно важные интересы обеих стран. Трудно назвать другой пример взаимодействия, столь важного для обеспечения безопасности, стабильности и территориальной целостности России. Именно оно позволило им решить очень больные вопросы, которые мы не могли решить в течение долгих лет, в том числе в период дружеских отношений в 50-е годы – они тогда замалчивались, но не решались. Я имею в виду пограничный вопрос.
Эта проблема была разрешена на базе новаторского, по сути, Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве от 16 июля 2001 года. Это не союзнический договор, но качество отношений, которые правовым образом обосновываются и регулируются этим документом. И по целому ряду позиций не уступает, я бы сказал, союзническим отношениям. И в то же время делает позиции обеих сторон более гибкими и отвечающими современным реалиям. Договор не направлен против кого-либо. Россия и Китай дружат на базе общности, совпадения, близости и параллелизма коренных интересов двух стран. Он способствует нашему «соразвитию» – это еще одно новое «со» от слова «совместно» в наших отношениях.
Российско-китайская граница протяженностью свыше 4 тысяч километров превратилась в границу сотрудничества наших государств и народов. Побывав недавно на Дальнем Востоке, я увидел совершенно новую структуру отношений в Амурской и Читинской областях, в Приморском и Хабаровском краях. Граница стала прозрачной для взаимных поездок и торговли. Например, для читинцев не проблема поехать на уик-энд в соседний Китай, чтобы отдохнуть или заняться шопингом. На границе появилась даже новая профессия, шутливо названная помогайка. Это человек, совмещающий функции гида-переводчика с помощью в магазинах.
– Оправданны ли звучащие иногда опасения, что китайцы стремятся «заселить» российскую Восточную Сибирь и Дальний Восток?
– Это миф. Что же касается проблем, которые у нас во взаимном общении, то они часто вызваны недостатком культуры общения на низовом уровне с обеих сторон. Наши граждане проявляют интерес к поездкам в соседнюю страну, приобретению китайских товаров. Иной раз покупают и квартиры в Китае – там дешевле. Даже селят престарелых родителей – легче наладить их обслуживание. Но когда к нам приезжают китайцы, то иногда звучит слово «демографическая экспансия». Похоже, сознание наших людей в данном вопросе захламлено отжившими стереотипами и предрассудками. Они постепенно отходят от этих представлений, но медленно. Что создает почву для недопонимания? Не всегда люди с обеих сторон обладают должной культурой межнационального общения. И это вызывает негативную реакцию другой стороны.
– Насколько ныне верна формулировка о взаимодополняемости российской и китайской экономик и как можно было бы повысить эффективность наших торгово-экономических отношений?
 Всемирная мастерская не знает остановки. Фото Reuters |
– В наших связях есть свои особенности. Китай – страна с огромным количеством населения, притом развивающаяся весьма быстро. Ему требуется большое количество природных ресурсов. В этом смысле Китай заинтересован в получении этих ресурсов из России как от наиболее близкого партнера. Во-вторых, Китай заинтересован и в военно-техническом сотрудничестве с Россией, но в то же время стремится решать проблемы прежде всего собственными силами. Реальность такова, что в российском экспорте в Китай подавляющую массу составляют поставки первичного сырья. Поскольку наша промышленность еще не пришла в себя в полной мере, мы не имеем продукции с большой добавленной стоимостью. Ее вообще недостаточно, не говоря уже о требовании конкурентоспособности. У нас недостаточно собственных мощностей по качественной переработке леса, нефтеперегонных заводов.
Мы говорим китайским друзьям: «Вы превращаете нас в сырьевой придаток». В ответ слышим: «Предлагайте готовую продукцию». К сожалению, мы не можем в полной мере воспользоваться этой возможностью. Наша машиностроительная продукция в экспорте в Китай составляла 26% с лишним, а сейчас – менее 1%. Мы жалуемся, что структура нашего экспорта в Китай для нас невыгодна. И слышим: «Предоставьте нам список продукции машиностроения, которую вы можете нам продать». Но ведь наша машиностроительная промышленность все еще находится в лежачем положении.
Проблема качества нашей торговли с Китаем состоит не в том, хочет ли Китай покупать нашу продукцию, а в том, способны ли мы конкурировать на китайском рынке с другими поставщиками. Мы упустили время борьбы за китайский рынок и многие ниши, которые раньше принадлежали Советскому Союзу, были заняты. Ныне с большим трудом и под большим нажимом со стороны высшей власти – лично президента страны Дмитрия Медведева и премьер-министра Владимира Путина – начали строить единственный нефтепровод на Дальний Восток – к Тихому океану с ответвлением в Китай.
– Но Китай сокращает закупки по линии ВТС?
– Да, сокращают закупки готовой продукции, но они хотят приобретать лицензии на производство военной техники у себя. Ведь у них огромное количество рабочей силы, немало оборонных заводов, особенно в Северо-Восточном Китае, построенных при советской помощи. Многие из них сейчас простаивают, и китайцы хотели бы их запустить, используя наши технологии. Наш оборонпром хотел бы торговать преимущественно уже готовой продукцией. Тут у нас есть различия в подходах с китайцами.
Мы сильно отстаем в развитии Сибири и Дальнего Востока – нам нечем торговать. В трудные 90-е годы именно торговля с Китаем спасала от голода и холода наш Дальний Восток в условиях, когда на пути поступления в Сибирь товаров из европейской части России возник подлинный транспортный барьер. И именно китайские и индийские заказы на наши самолеты и оборонную технику спасли наш военно-промышленный комплекс в регионе.
Китайцы производят товары разного качества и цены, буквально на все вкусы. От дешевых до весьма дорогих. Здесь есть большой потенциал для нашего сотрудничества. Надо понять, что развивать наш Дальний Восток и Восточную Сибирь без всестороннего сотрудничества с соседними Китаем, Японией и Кореей мы не сможем. У нас недостаточно рабочей силы и не хватает капиталов. В Китае есть капиталы и есть избыточная рабочая сила. То же самое в Корее и в Японии (в последней – кроме рабочей силы).
Требуется создание правовой базы этого взаимодействия, обеспечение благоприятного инвестиционного климата и даже физической безопасности находящихся в России иностранцев. Без всего этого сотрудничество не сдвинуть. Показательно, что Китай демонстрирует нам пример: при всем обилии своей рабочей силы там принимают все больше иностранных специалистов – это вызвано потребностями развития страны.
