Андрей Терехов. Известный специалист по России Маршалл Голдман, заместитель директора Дейвис-центра российских и евразийских исследований Гарвардского университета, анализирует в интервью «НГ» последствия событий в Закавказье для отношений России и США, а также разъясняет реакцию Запада на действия России в Южной Осетии и Абхазии и прогнозирует дальнейшее взаимодействие Кремля с администрацией США.
– Профессор Голдман, как вы оцениваете реакцию администрации Джорджа Буша на кризис вокруг Южной Осетии? С вашей точки зрения, относительно несуровое «наказание» России Западом – это результат усилий Франции, Германии и Италии? Или же это свидетельствует о нежелании Вашингтона слишком сильно испортить отношения с Москвой?
– Реакция Запада оказалась сдержанной, поскольку у США не слишком много возможностей наказать или надавить на Россию. Отчасти это также обусловлено тем, что ни президент Джордж Буш, ни вице-президент Дик Чейни не хотят возобновлять полномасштабную холодную войну. Причина заключается в том, что США завязли в Ираке и Афганистане. Это также признание факта, что Россия больше не то ослабленное государство, которым оно было в 1990-х. Что касается Европы, не думаю, что она как-то серьезно повлияла на американскую реакцию. Конечно, европейский ответ сильно зависел от возросшей зависимости Европы от России в плане энергетики, особенно российского природного газа.
Реакция Запада в том, что касается открытых действий, была слабой. Однако русским следует знать, что они платят еще и очень большую цену, о которой не было сказано напрямую. Ведь большинство наблюдателей, а также общественное мнение на Западе отреагировали на действия России крайне негативно, а именно: мы имеем дело со «старой Россией», «советским медведем». Реформированная Россия не слишком отличается от СССР периода 1950-х. Не очень-то приятный вывод. Это не означает, что во внутреннем плане Россия вернулась к сталинистскому стилю, но то, что Москва стала неприятным партнером.
– В последнее время российский фондовый рынок переживает трудные времена, даже голубые фишки подешевели. Может ли это быть результатом американского давления на Москву?
– Нет. Не думаю, что американское правительство имеет отношение к падению цен на российские акции. Отчасти это связано с действиями Путина в отношении компании «Мечел», в остальном же – это последствия шагов индивидуальных инвесторов, которые увидели, что Россия остается нестабильным, если не опасным местом для вложения денег, где премьер-министр может, когда пожелает, атаковать корпорацию типа «Мечел» или ЮКОСа. Кроме того, военные ситуации всегда пугают инвесторов, даже если война идет за пределами страны, в которую они инвестировали.
– Министр иностранных дел России Сергей Лавров и госсекретарь США Кондолиза Райс заявляли, что речь сейчас не идет о новой холодной войне. Однако Вашингтон, как сообщается, рассматривает возможность отправки в Грузию переносных зенитных ракетных комплексов. А Россия тем временем собирается строить общую ПВО с Белоруссией... Согласны ли вы с оценкой Лаврова и Райс?
– Я бы не стал называть это холодной войной, поскольку то противостояние подкреплялось идеологическими разногласиями – коммунизм противостоял капитализму. Сейчас же мы имеем дело скорее с борьбой за влияние между большими державами. Ее можно было бы назвать войной патронов. Однако у нее очень большой потенциал к эскалации.
– Почему Грузия так важна для США? Корреспондент CNN при Госдепартаменте США сообщала, что основной причиной значимости Грузии является нефтяной транзит через Грузию из Каспийского региона. Американские официальные лица, в свою очередь, заявляли, что Вашингтон не позволит России достичь ее «стратегической цели по подрыву демократии в Грузии». Так какова же главная причина?
– Некоторые американцы считают чрезмерный ответ России способом наказания Грузии за то, что Тбилиси позволил BP построить трубопровод, который покончил бы с газо- и нефтепроводными монополиями «Газпрома» и «Транснефти», по которым в Европу углеводороды поставляются из Центральной Азии. Однако я считаю, что главная причина американской реакции заключается в том, что мы воспринимаем Саакашвили как политика, у которого был реальный демократический потенциал и который, казалось, ведет Грузию прочь от ее недемократического прошлого даже несмотря на то, что порой он применял старые методы против оппозиции. Мы также были впечатлены розовой революцией. В довершение ко всему казалось, что он понимает демократию, ведь он – выпускник Юридической школы Колумбийского университета.
– Некоторые российские эксперты полагают, что следующая администрация в США, будь то республиканская или демократическая, будет вынуждена продолжить нынешнюю политику президента Буша и его команды в отношении России, политику, ужесточившуюся после операции Москвы в Закавказье. Верна ли эта оценка с учетом того, что советники обоих кандидатов в президенты (да и сами Барак Обама и Джон Маккейн) жестко критикуют Россию? Например, Роберт Каган, советник Маккейна, как и помощники Обамы Ричард Холбрук и Рональд Асмус сравнили действия России в Грузии с вторжением Гитлера в Чехословакию в 1938 году...
– Из-за очень жесткого ответа России в Грузии любому новому президенту США будет трудно проявить открытость в отношении России. Москве вряд ли захочется оказаться в таком положении в начале первого мандата нового президента США. Необходимо, чтобы оба новых президента поладили друг с другом по примеру Путина и Буша, которым хорошие личные отношения помогали сглаживать противоречия. В лучшем случае потребуется некоторое время для установления таких отношений между новыми лидерами. Общественное мнение в США, кажется, сейчас настроено крайне негативно к России и факту признания Москвой Южной Осетии и Абхазии. Символ медведя сделал свое дело. И потребуется смягчение этого имиджа прежде, чем новый президент США осмелится на проявление дружелюбия по отношению к России. Это несмотря на то, что у обеих стран по-прежнему немало общих интересов.
– До президентских выборов в США остается два месяца. На ваш взгляд, российская тема на этом, завершающем этапе кампании продолжит оставаться одним из важнейших сюжетов предвыборной борьбы?
– Это зависит отчасти от того, что делает Россия в Грузии. Если Россия выведет свои силы, тогда кампания вновь сосредоточится на Ираке. Если Россия не уйдет и по какой-либо причине Саакашвили будет смещен с поста президента Грузии, критика в адрес России усилится, переключив внимание с Ирака. Маккейн заявит, что США нужен жесткий лидер с внешнеполитическим опытом. А в этом преимущество у него. Я уверен, что тогда Обама и демократы в целом будут винить Россию за то, что она позволила Маккейну отвлечь общественность от более фундаментальных и, на мой взгляд, более значимых долгосрочных вопросов, как внутри- так и внешнеполитических.
– По словам Лаврова, Вашингтон пригрозил заморозить стратегический диалог по безопасности с Москвой. Таким образом, из двусторонней повестки выпадут вопросы размещения элементов американской ПРО в Европе и будущего режима по контролю и сокращению стратегических вооружений. Это, на ваш взгляд, было бы целесообразной санкцией со стороны Вашингтона? Какие последствия такой шаг Вашингтона имел бы для глобальной безопасности?
– Подозреваю, что, если бы не война в Грузии, президент-демократ сделал бы шаги в направлении приостановки размещения противоракет в Польше. По крайней мере администрация Буша, кажется, это чувствует. Этим и объясняется спешка в развертывании системы до ухода Буша. Теперь предпринимать такие действия будет сложнее, поскольку это будет смотреться как расшаркивание Обамы перед Москвой.
– Глава МИД России заявил, что Москва и Вашингтон смогут продолжать развивать партнерство только на основе взаимности. Будет ли новая администрация в США, на ваш взгляд, готова к взаимности и уступкам окрепшей Москве?
– После того что случилось в Грузии, попытаться проводить такую политику теперь станет сложнее, поскольку это будет выглядеть, как будто США или испугались, или поощряют задиру.
– Ряд видных американских экспертов дали следующую оценку отношениям России и Запада: «Америке и ее европейским союзникам нужны положительные отношения с Москвой хотя бы для того, чтобы предупредить шаги России, способные серьезно повредить западным интересам. Например, профицит текущего счета России продолжает расти вместе с ценами на нефть, и Москва становится все более важным покупателем облигаций Казначейства США и американских ведомственных ценных бумаг. Вашингтон должен работать с Москвой, чтобы добиться хотя бы минимально эффективных многосторонних ответов на целый ряд угроз международному миру и безопасности». Вы согласны с этим мнением?
– Нам очень нужны хорошие отношения, поскольку у нас есть ряд важных общих интересов. Напряженность в российско-американских отношениях сильно отбрасывает нас в XX столетие. Новый век требует от нас реагирования на новые и опасные движения – исламский фундаментализм, терроризм, ядерные амбиции Ирана и КНДР, нестабильность в Пакистане и др. Это гораздо более важные вопросы, и обе страны должны заняться этими проблемами.
Что касается американских долговых обязательств, которые держит Россия, – это проблема, но я не думаю, что это наша главная озабоченность. В этом плане Китаю и Японии мы должны гораздо больше. Кроме того, если Россия попытается реализовать американские облигации, это собьет цену, и она тоже понесет убытки. В конце концов облигации Казначейства США – не такое уж хорошее вложение российских денег, так же как и приобретенные Россией бумаги Федеральной национальной ипотечной ассоциации США (Fannie Mae) и Федеральной корпорации жилищного ипотечного кредита США (Freddie Mac).
