Андрей Терехов. В Брюсселе 4 июля прошел первый раунд переговоров между Россией и Европейским союзом по новому базовому договору, который должен заменить устаревшее Соглашение о партнерстве и сотрудничестве. Глава российской делегации Постоянный представитель России при ЕС Владимир Чижов поделился с «НГ» впечатлениями от первого раунда.
– Господин посол, что удалось сделать в ходе первого раунда переговоров и в какой атмосфере прошла встреча?
– Атмосфера была позитивной и конструктивной. Поскольку это был первый раунд, мы сконцентрировались главным образом на таких темах, как охват будущего соглашения и его структура. Мы обменялись соответствующими соображениями и договорились по вопросам организации переговорного процесса. Официальные раунды будут проводиться с регулярным интервалом примерно в полтора месяца. В промежутках должны работать четыре рабочие группы. Так что принципиальное понимание процесса есть. Так же как есть и много общего в наших представлениях по структуре будущего соглашения. В целом я доволен.
– Делегацию ЕС возглавляет генеральный директор генерального директората Еврокомиссии по внешним связям Энеко Ландабуру. Вам приходилось вести переговоры с ним прежде? Он – жесткий переговорщик?
– Да. Четыре года назад мы с господином Ландабуру вели переговоры по документу, который в итоге стал совместным заявлением министров иностранных дел по вопросам, связанным с расширением Евросоюза в 2004 году. Обсуждалось, в частности, воздействие той волны расширения на российско-еэсовские отношения. У нас тогда был целый набор озабоченностей. Те переговоры были очень непростыми, как обещают быть и эти. Но четыре года назад мы вышли на взаимоприемлемый вариант. Что касается господина Ландабуру, то он давно работает в Еврокомиссии, в том числе в своем нынешнем качестве. Ландабуру – опытный и высокопрофессиональный переговорщик, а это всегда обещает сделать переговорный процесс содержательным.
– А кто еще присутствовал на первом раунде переговоров?
– Европейская делегация насчитывала более 40 человек. Это были представители возглавляемого господином Ландабуру гендиректората по внешним связям, сотрудники гендиректоратов по торговле, энергетике и транспорту и других подразделений Еврокомиссии, а также наблюдатели от стран-членов. Плюс представители Генерального секретариата Совета ЕС, то есть офиса Хавьера Соланы.
– Россию представляла менее многочисленная делегация?
– Да. Российская делегация была менее многочисленная, но адекватная по качеству.
– Как организовать переговоры такой большой группы людей? Известно, что в ЕС порой не могут договориться 27 человек, представляющие страны – члены Сообщества.
– Вопрос решается достаточно просто. Ведь у Еврокомиссии есть переговорный мандат, утвержденный всеми странами-членами. Если представители стран-членов хотят наблюдать, не выходит ли господин Ландабуру за рамки мандата, это их право. Но, разумеется, поскольку предстоящее соглашение задумано как всеобъемлющее (то есть оно будет охватывать и те темы, которые выходят за рамки компетенции Еврокомиссии), на определенных витках переговорного процесса будут подключаться страны – члены.
– В первом раунде представители стран – членов Евросоюза не вступали в дискуссию и не делали конкретных предложений?
– Нет. Они были лишь наблюдателями.
– Видимо, все еще впереди.
– Возможно.
– Сообщалось, что второй раунд официальных переговоров пройдет в середине сентября снова в Брюсселе, а третий состоится в Москве...
– Пока вопрос о месте проведения третьего раунда не согласовывался.
– Президент Дмитрий Медведев выражал надежду, что новый договор удастся согласовать до конца года. Во всяком случае, так некоторые наблюдатели истолковали его заявление: «Сейчас мы вышли наконец на новый договор о взаимоотношениях между Россией и Европейским союзом. Рассчитываем на то, что и в период председательства Франции мы сделаем определенные движения к тому, чтобы быстрее подготовить соответствующие документы, начать работать на основе нового соглашения». Удастся ли уложиться в такие сроки?
– Что касается завершения переговоров, то это несколько неверное толкование слов президента. О таком сроке говорили французы (к Франции 1 июля на полгода перешло председательство в ЕС. – «НГ»). Я всегда исхожу из того, что самое вредное для любого переговорного процесса – это фиксированная дата его окончания. Поэтому я не буду ни гадать, ни предсказывать. А вот что касается активного продвижения переговорного процесса, то на это мы действительно рассчитываем – как и на содействие этому французского председательства.
– Вы упомянули, что в промежутках между официальными раундами переговоров будут работать четыре рабочие группы. Чем конкретно они будут заниматься?
– Рабочие группы будут работать по тем четырем областям, которые отражены в концепции четырех общих пространств России и ЕС и соответственно в дорожных картах к ним. Таким образом, к работе приступят экономическая группа, группа по вопросам свободы, безопасности и правосудия, группа по внешнеполитическим вопросам. Причем последняя группа займется не только проблемами внешнеполитической безопасности, как это отражено в соответствующей дорожной карте, но и охватит внешнеполитический диалог в целом. Наконец, четвертая группа рассмотрит вопросы сотрудничества по образованию, науке и культуре.
– С российской стороны рабочие группы возглавляют представители профильных министерств?
– Нет. С российской стороны ведение переговоров поручено Постоянному представительству России при ЕС в Брюсселе. Так что переговорный процесс мы будем вести сами с привлечением экспертов из Москвы по мере необходимости.
– Аналитики отмечали, что ЕС хотел бы выработать детальный документ, где были бы прописаны не только общие принципы и направления сотрудничества, но также и программы его развития в различных сферах. А Москва выступает за подписание компактного соглашения, которое, с одной стороны, учитывало бы новые реалии и было ориентировано на углубленное партнерство, с другой стороны – давало бы сторонам достаточную гибкость в его реализации на практике. У сторон по-прежнему сохраняется разное видение структуры документа?
– По структуре документа у нас нет серьезных расхождений. Объем и степень его детализации станут предметом переговорного процесса. В нашем представлении это должен быть документ принципиального характера. Соглашение могло бы быть подобно стволу дерева – с ветками в виде последующих секторальных соглашений. Ведь объять необъятное невозможно и гнаться за объемом ради объема не стоит. В действующем Соглашении о партнерстве и сотрудничестве (СПС) 100 страниц. Считать этот объем отправной точкой, думаю, было бы бессмысленно. Треть нынешнего соглашения – вопросы, которые так или иначе регулируются нормами ВТО. Как только Россия станет членом Всемирной торговой организации, эта тематика уйдет на ту площадку.
– Президент Медведев, выступая в Берлине, предложил разработать новый договор по европейской безопасности. Европейцев это предложение заинтересовало? Предполагается ли отразить в новом базовом договоре сотрудничество в области безопасности?
– Конечно. Эти вопросы включает в себя общее пространство внешней безопасности. На саммите Россия–ЕС в Ханты-Мансийске состоялся заинтересованный разговор на эту тему.
– В ходе телемоста в РИА Новости 7 июля глава международного комитета Госдумы Константин Косачев заявил: «Россия и ЕС готовы к тому, чтобы в ближайшее время, скажем, через два-три года, перейти к полной отмене визового режима». Насколько реалистична такая перспектива?
– Опять-таки думаю, что не стоит заранее прогнозировать конкретные сроки завершения переговоров. Важнее, что переговорный процесс по переходу к безвизовому режиму идет. Кстати, тоже непросто, но поступательно. В моем представлении оптимальная перспектива – это дальнейшее поэтапное упрощение визового режима путем, во-первых, расширения круга лиц, на которых он распространяется, а во-вторых – дополнение перечня самих упрощений. Так мы постепенно и придем к полной отмене виз.
