Артур Блинов.
Буш и Путин оставили Медведеву не лучшее наследие.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Недавнее совместное участие Владимира Путина и Дмитрия Медведева во встрече с президентом США Джорджем Бушем в Сочи обеспечивало, как подчеркивают дипломаты обеих сторон, преемственность в российско-американских отношениях. Путин как бы лично поспособствовал лучшему взаимопониманию между Бушем и Медведевым. Учитывая, однако, что после инаугурации Медведева Путин сразу переедет в Белый дом, особой нужды именно в такой тройной встрече не было. Путин будет находиться не так далеко, и вовлеченность его во внешнеполитические дела определенно останется высокой. Хотя по Конституции, конечно, президент – главный.
Иначе дело обстоит с американской стороны. Ведь там после ноябрьских выборов к власти придет другой президент. Это, правда, произойдет уже в следующем году, точнее – 20 января 2009 года, так определила традиция.
Взаимодействие и геополитическое соперничество
Если взглянуть с позиций только что прошедшего российско-американского саммита в Сочи, а также бухарестских саммитов (НАТО и Россия–НАТО), то станет очевидно, что американское направление в российской внешней политике одновременно и самое важное, и самое трудное. А наследие, оставленное новому президенту в этой области, – не самое обнадеживающее.
Главный документ сочинского саммита – совместная декларация о стратегических рамках отношении между Россией и США выделяется всеохватностью, но в то же время размытостью. Документ похож на двустороннюю декларацию 2002 года. Но ведь с того времени прошло уже 6 лет. Каковы же достижения этого периода?
К сожалению, результаты шестилетних усилий неоднозначны. В одних областях есть определенное продвижение. Тут в первую очередь надо назвать антитеррористическое взаимодействие после сентября 2001 года. Оно включает и совместную работу в рамках международных организаций, и участие в многосторонних акциях вроде Инициативы по безопасности на море.
Сохранилась, причем на центральном месте, тематика контроля над вооружениями. На этот раз подтверждена готовность в продолжение теряющего силу в 2009 году Договора о стратегических наступательных вооружениях (СНВ) выработать новый, имеющий юридическую силу документ, направленный на сокращение стратегических вооружений до минимально допустимых уровней.
Известно, что Вашингтон хочет при этом обойтись без характерных для Договора СНВ механизмов верификации – верьте, мол, президенту США на слово, что все договоренности выполняются.
Но главная проблема не столько в ослабевающем интересе Вашингтона к ограничению ядерных вооружений, сколько в возникновении двух новых областей острых российско-американских противоречий. Они связаны с действиями Вашингтона по вовлечению Украины и Грузии в НАТО и созданием третьего позиционного района противоракетной обороны в Польше и Чехии, то есть в непосредственной близости от России. Ни консультации на уровне министров (2+2), ни переговоры в Бухаресте и Сочи не сблизили позиции сторон по этим вопросам. При этом обе акции затеяны в ущерб безопасности России.
Они вытекают из центральной формулировки стратегической доктрины США на период после окончания холодной войны. Она звучит как заклятье «не допустить, чтобы в мире появилась страна, равная по силам США». Иначе говоря, долой баланс сил, долой паритет!
Инструментом решения этой задачи служат американские военно-стратегические программы, включая ПРО, и экспансия НАТО – как вовлечение новых участников, так и расширение зоны действий. НАТО не только приближается к России, уже сейчас ее интересы распространились на Центральную Азию и Дальний Восток. Иначе говоря, поближе к Китаю.
Ныне нигде так очевидно не проявилось топтание российско-американских связей на одном месте, как в торгово-экономической сфере. Парадокс отношений между Москвой и Вашингтоном: при всем активном диалоге между собой они не озаботились подвести под эти отношения прочную экономическую базу. Именно из-за этого, как считают опытные дипломаты, любой мелкий скандал между Россией и США моментально приобретает черты кризиса. Этого никто не может, например, сказать об американо-китайских отношениях. Кто же решится поставить под угрозу торговлю, от которой зависит благополучие населения обеих стран?
Американцы настаивают на получении доступа к нефти и газу России. Большего, чем было до этого. Даже портфельные инвестиции они также направляют преимущественно в эту отрасль. И еще: стараются закрепиться в страховом и банковском бизнесе.
С обеих сторон правительства мало что сделали, чтобы изменить ситуацию. Например, обещание Буша в Сочи «работать с Конгрессом» в интересах отмены поправки Джексона–Вэника не может не вызвать чувства иронии. Ведь Москве такое уже обещали не менее десяти раз. Что это – подарок многоразового употребления? Что же касается поддержки Вашингтоном российской заявки на присоединение к ВТО, то в сочинской декларации содержится на этот счет самая туманная формулировка из всех возможных.
Нужен новый старт
Никто, даже наиболее опытные и знающие американские политологи пока не могут определенно предсказать, кто придет к власти в Вашингтоне. Однако независимо от того, как решится эта американская проблема-2009, можно быть уверенным: перемены в большей степени отразятся на внешней политике, чем на внутренней. Это видно хотя бы по предвыборным заявлениям претендентов: они старательно рекламируют свои внешнеполитические взгляды и мало что предлагают в плане внутренней или экономической политики. Показательно, что с критикой внешней политики Буша выступают не только демократы, но и его коллега по Республиканской партии Джон Маккейн.
Получается, что проблема преемственности, разумеется, в том, что касается позитивных аспектов российско-американских отношений, возникнет лишь в начале 2009 года. Но уже сейчас ясно, что новому российскому президенту, а точнее команде Медведев–Путин, предстоит нелегкая «притирка» с новым американским руководством. Многое при этом придется начинать сначала.
Что можно ожидать в случае прихода к власти в США того или иного из нынешних претендентов? Об этом пока можно судить преимущественно по их публичным заявлениям. Но не только. Например, полезно знать, кто дает советы будущему президенту США.
Советы Хиллари Клинтон по вопросам внешней политики главным образом дает госсекретарь ее мужа Мадлен Олбрайт. У Клинтон среди экспертов заметен Стивен Сестанович, руководивший в госдепартаменте российско-евразийским направлением. У Барака Обамы среди экспертов числится известный специалист по России Майкл Макфол. Эксперты Демократической партии, в том числе названные выше, уже давно составили для нового президента серию внешнеполитических разработок, включая объемный доклад по России. Они советуют взаимодействовать с Москвой по тем направлениям, которые важны и представляют интерес для Вашингтона, прежде всего в области нераспространения ОМУ и борьбы с терроризмом. В то же время рекомендуется не доводить дело до уровня стратегического партнерства. И никак не ослаблять нажим по проблемам демократии и прав человека.
Как бы читая по этой разработке, оба демократа критично говорят о ситуации в России («отступление от демократии») и агитируют за расширение НАТО. Обама на днях даже предложил вовлечь в альянс Финляндию.
Внешнеполитическая платформа республиканца Джона Маккейна отражает настроения той части электората, которая хотела бы реванша за неудачи Буша, прежде всего в Ираке. Маккейн резче всех высказывается о России, которую он хотел бы видеть вне «большой восьмерки». Среди тех, кто пишет для сенатора его громкие речи, замечены неоконсерваторы. В то же время есть и советники из кругов прагматичных республиканцев. В их числе такие политики-прагматики, как бывшие госсекретари Генри Киссинджер и Джеймс Бейкер.
Надо отметить, что в прошлом принадлежность тех или иных президентов к числу консерваторов не мешала им договариваться, когда надо, с Москвой. Примеры: Ричард Никсон и Рональд Рейган. В 70–80-е годы в кругах советской дипломатии даже бытовало суждение, что договориться с президентами-консерваторами легче: их позиции яснее, к тому же консерваторы по определению избавлены от нападок справа.
В любом случае, очевидно, что кто бы из названной тройки ни пришел к власти в 2009-м, он будет держать курс на обеспечение «американского лидерства в мире» и будет использовать такие средства обеспечения этой цели, как расширение НАТО и создание ПРО.
Вашингтон – трудный собеседник? Да, но не только для Москвы. В этой связи следует отметить, что претензии США на единоличное лидерство в растущей степени входят в противоречие с тенденцией к закреплению многополярности. Ведь острой необходимости выбора ныне ни у кого нет. Как нет и факторов, которые вели бы к жесткому делению мира на противостоящие лагеря.
Поэтому Вашингтон уже не первый раз наталкивается на возражения его безапелляционным требованиям со стороны союзников. На недавнем саммите НАТО в Бухаресте целый ряд европейских стран, прежде всего Германия и Франция, не поддержали стремление Вашингтона поспешить с вовлечением Украины и Грузии в альянс. Они учитывали прежде всего резкие возражения российской стороны. Но были и другие мотивы. Этот эпизод служит важным напоминанием для российской дипломатии: взаимопонимание с другими важными акторами на мировой арене иной раз может помочь в сложной ситуации с таким партнером, как Вашингтон.
