Юлия Петровская
Президент Лех Качиньский ценит Высоцкого и Окуджаву, но настороженно относится к Российскому государству.
Фото Reuters
В Москве и Варшаве отдано распоряжение готовить встречу президентов России и Польши. Владимир Путин – один из немногих мировых лидеров, который до сих пор не установил личного контакта с братьями-близнецами Качиньскими, пришедшими к власти год назад. Тем временем премьер-министр Ярослав Качиньский и президент Лех Качиньский проявляют завидную активность на внешнеполитическом направлении, прежде всего европейском, американском и постсоветском.
В контактах с зарубежными лидерами они расставляют значимые акценты, касающиеся отношений с Россией. В этой связи стоит отметить последние визиты польского президента в Великобританию и Литву и поездки польского премьера в США и Германию.
С Квасьневским – на ты, с Качиньскими – на языке санкций
Год назад многие эксперты отмечали, что воцарение Качиньских, не брезговавших популистско-патриотическими лозунгами, не дает особых надежд на улучшение отношений между Варшавой и Москвой. Бывший мэр Варшавы Лех Качиньский вряд ли задумывался над своим имиджем в глазах Кремля, когда переименовывал одну из варшавских площадей в площадь Дудаева. Однако следует отдать ему должное: как в ходе предвыборной кампании, так и после избрания президентом он неоднократно говорил о необходимости улучшения отношений с Москвой.
Бывший президент Польши Александр Квасьневский был на ты с Путиным. Сближение двух лидеров в какой-то момент даже дало повод говорить о «начале нового этапа» в истории взаимосвязей. Как будто в Москве забыли, что при Квасьневском Польша вступила в НАТО или стала проявлять повышенный интерес к демократизации Украины... С истечением мандата Квасьневского Варшава и Москва вновь обнаружили свои отношения в кризисе. Политический диалог не отличается интенсивностью, а в экономической сфере дело даже дошло до санкций: Россия запретила ввоз мясной и растительной продукции из Польши.
Прохладность в контактах с восточноевропейскими странами – явление в чем-то нормальное. Россия с 90-х годов не относила эти государства к приоритетным, не считала себя обязанной добиваться полноценной нормализации с ними и нервно реагировала на призывы бывших сателлитов взглянуть в историю. В то же время восточноевропейцы были (или, во всяком случае, должны были быть) готовы к российскому «холоду», коль скоро предпочли стратегическую игру на позициях, которые Москва не поддержала.
Теперь эти страны являются членами Европейского союза и оказывают хоть и не определяющее, но все же влияние на формирование российской политики ЕС. Москве стоит относиться к этому серьезнее, чем прежде, тем более в условиях начавшейся подготовки нового базового соглашения РФ–ЕС. Не верно утверждение, что общеевропейские отношения и отношения РФ–ЕС формируются лишь крупнейшими державами. События последних лет подтверждают, что новички – уж, во всяком случае, Польша – не согласны играть роль подчиненных.
Самая значимая страна
Из всех новичков в Евросоюзе Польша – наиболее значимая страна. Ее восточная граница – самая протяженная. Польша обладает существенным экономическим потенциалом, модернизированным в последние годы. Она – среди наиболее привлекательных стран для инвесторов. Уже в 1995 г. Польша превысила экономический уровень 1989 г. В этом году ожидается 5,5-процентный рост ВВП.
Как член НАТО страна играет все более возрастающую роль. Близость Варшавы к Вашингтону подтверждается участием Польши в основных военных операциях и дискуссиями о размещении на польской территории компонентов американской системы ПРО.
В Евросоюзе Польша укрепляет свои позиции прежде всего за счет усилий на пространстве, отделяющем ЕС от России. В последние годы Варшава активно поддерживала оппозиционные силы на Украине и в Белоруссии. В интересах Польши – сближение Украины, Белоруссии, а также Молдавии с ЕС. То, что в Москве нередко именуют враждебной политикой, в Варшаве называют желанием иметь у своих границ демократические или, проще говоря, более цивилизованные страны. В то же время Польша отдает себе отчет в том, что ее «восточная политика» не будет иметь успеха в условиях напряженности с Россией, остающейся важнейшим восточным соседом ЕС и одним из ключевых игроков на международной арене.
Варшава находит возможности быть услышанной в ЕС в вопросах, касающихся России. В этом смысле показателен недавний визит президента Леха Качиньского в Лондон. На совместной пресс-конференции с премьер-министром Великобритании Тони Блэром он заявил: «Мы придерживаемся мнения, что России необходимо и неизбежно следует ратифицировать Энергетическую хартию». Он также указал на необходимость одобрения транзитного протокола к этому договору. «Мы полагаем, что это рациональные условия (!) для начала переговоров, касающихся стратегического сотрудничества», – отметил Качиньский.
Президент Польши не только выдвинул условия для диалога, но и дал другим европейцам совет, как именно следует говорить с Москвой. «Твердо, решительно и резко!» В том же выступлении Качиньский призвал к более тесным связям со странами СНГ, напомнив об «огромных запасах энергоресурсов в Азербайджане, Казахстане, Туркменистане». Далее он сказал, что «будет разумным предложить Украине и Грузии перспективу вступления в НАТО в обозримом будущем (!)».
Тема энергетики в российском контексте звучала и во время визита премьер-министра Ярослава Качиньского в Германию. Он вновь раскритиковал российско-германский проект строительства Северо-Европейского газопровода (СЕГ). Польский премьер напомнил, что «энергетическая политика может быть использована (Россией. – «НГ») в случае необходимости как оружие». «Мы допускаем, что пуск этого трубопровода приведет к тому, что Польше просто перекроют газовый кран. Это было бы направлено против основополагающих интересов нашей страны», – заявил Качиньский.
Что ж, поляки – и прежде всего их руководители – не доверяют Российскому государству. История с СЕГ это лишний раз подтверждает. Значительная часть польской элиты воспринимает энергетическую политику Москвы в контексте ее «имперских амбиций».
Лавров прощупал почву
Министр иностранных дел Сергей Лавров побывал в октябре с визитом в Варшаве. Целью его поездки на Смоленской-Сенной назвали обсуждение конкретных шагов, «способствующих формированию доброжелательной атмосферы российско-польских связей». Лавров провел переговоры с министром иностранных дел Анной Фотыгой и обоими Качиньскими.
Москва попыталась развеять опасения Польши в связи со строительством Северо-Европейского газопровода и выразила надежду на конструктивную позицию Варшавы в диалоге России с Евросоюзом и НАТО, в частности относительно планов США по развертыванию ПРО в Европе. Что касается газопровода, то, как видим, опасения пока не сняты. По поводу ПРО в Варшаве предпочитают говорить, что это не польско-российская проблема, а вопрос польско-американских и американо-российских отношений. Как заявил «НГ» министр обороны Радослав Сикорский (кстати, неплохо говорящий по-русски): «Никаких неожиданных решений в этой сфере принято не будет».
Когда сложно с «большой политикой», предпочитают говорить об экономике. В Москве отмечают, что российско-польское экономическое сотрудничество развивается «весьма успешно». В прошлом году товарооборот достиг рекордного уровня – около 12 млрд. долларов. Российский нефтегазовый комплекс держит монополию на поставку 70% газа и более 50% нефти в Польшу. Одним из наиболее перспективных направлений считается развитие межрегионального сотрудничества. В будущем году в Польше планируется проведение комплексной презентации Калининградской области.
Что касается торгово-экономических связей, то Польша серьезно озабочена сложившимся дисбалансом. Варшаве никак не удается уменьшить дефицит в торговле. Среди проблем, появившихся в последние месяцы, – запрет на экспорт польских мясопродуктов. В Варшаве считают, что эта проблема, возникшая из-за фальсификации документов некоторыми фирмами, уже перешла в разряд политических. Среди других острых вопросов для поляков – ограничение судоходства в Балтийском/Пилавском проливе.
После встречи с Анной Фотыгой Сергей Лавров заявил, что две страны решили возобновить деятельность комиссии по разрешению спорных вопросов. В том числе комиссии предстоит заняться проблемой событий 1940 года, когда в Катыни были расстреляны более 20 тыс. польских военных, полицейских и представителей интеллигенции.
Исторический вопрос
Покуда Польша не удовлетворена официальным российским пониманием истории, взаимоотношения двух стран скорее всего будут оставаться нестабильными. Признание исторической вины Советского Союза за Катынь, сделанное при Горбачеве, а затем при Ельцине, не явилось для поляков исчерпывающим. В то время как в Москве говорят об «искусственном наслоении», в Варшаве делают акцент на необходимости широкого доступа к архивам.
Вот что в этой связи заявил «НГ» советник президента РП Анджей Кравчик: «Мы не понимаем, почему Главная военная прокуратура закрыла катынское дело и засекретила обоснование. Может создаться впечатление, что Россия отождествляет себя со сталинским СССР, а это неправда. Речь сейчас не идет о наказании лиц, виновных в преступлениях: они либо мертвы, либо слишком стары. Доступ к документам имеет для нас символическое значение. Это стало бы свидетельством того, что климат в наших отношениях улучшился».
Варшава–Москва
Дарья Гармоненко