Минимальная нормализация возможна

В интервью «НГ» президент Центра Никсона (Вашингтон) Дмитрий Саймс анализирует кризис вокруг ядерной программы Ирана и пути выхода из него.

– Как вы оцениваете нынешнюю стадию кризиса вокруг ядерной программы Ирана?

– В Вене произошло сближение позиций РФ, США, Китая, Великобритании, Франции и ФРГ. Это стало возможным благодаря усилиям госсекретаря США Кондолизы Райс, которая сумела убедить президента Джорджа Буша согласиться на участие Америки в переговорах с Ираном и допустить теоретическую возможность получения иранцами на каком-то этапе права обогащения урана на своей территории. С другой стороны, Иран наверняка не примет полностью предложения «шестерки», у него будут собственные контрпредложения и на них придется реагировать. Возникнет вопрос, насколько совпадет реакция на контрпредложения иранцев среди представителей «шестерки». Многие сложности еще впереди.

– Военный вариант все еще не снят с повестки?

– Военный вариант с повестки не снят хотя бы потому, что когда происходят дискуссии по такого рода вопросам, США, как следует из практики, не отказываются от любых вариантов на случай провала дипломатических усилий. Но очевидно, что администрация президента Буша не отдает предпочтения военному решению.

Силовой вариант был бы для США крайне затруднительным во всех отношениях. Он бы расколол международное сообщество. При этом иранскую программу, возможно, не удалось бы уничтожить полностью, она была бы лишь замедлена. Наконец, удар по ИРИ мог бы вызвать мусульманский бумеранг.

Отмечу, что у США и Ирана довольно странные отношения: с одной стороны, эти две страны – очевидные противники, и оба правительства относятся друг к другу исключительно плохо. Но с другой стороны, они в какой-то мере партнеры по поддержанию нынешнего правительства в Ираке. Это партнерство нигде официально не оформлено, но оно реально. И если оно будет сломлено американской атакой на Иран, можно представить, что начнется в Ираке. Последствия могли бы быть тяжелее не только для американских национальных интересов в целом, но и для шансов республиканцев на предстоящих выборах в США.

– Если Иран отклонит предложения «шестерки», как будут развиваться события?

– Не думаю, что Иран отклонит предложения. Но если это все-таки произойдет, «шестерка», вероятно, продемонстрирует единство, и иранское досье отправится в СБ ООН, который примет соответствующие резолюции. Первоначально, возможно, в них не будет ссылки на главу VII Устава, которая предполагает возможность применения силы. За менее угрожающую резолюцию проголосовала бы Россия и воздержался Китай.

Если Иран проигнорирует и эту резолюцию, Совбез, очевидно, примет следующую – уже на основе главы VII. Думаю, и в этом случае Иран не смирился бы, а лишь свел к абсолютному минимуму свое сотрудничество с МАГАТЭ. Тогда инспекторы агентства покинут АЭС в Бушере. И, как я понимаю, Россия будет готова прекратить сотрудничество с ИРИ в ядерной сфере. (На данном этапе эта кооперация более выгодна Ирану, чем России, поскольку основные платежи по Бушеру иранцы уже произвели и РФ дорабатывает АЭС за свой счет.)

Упорство Ирана привело бы к росту давления на него, и на каком-то этапе СБ ООН ввел бы санкции. Я слышал от российских официальных лиц, что они этот вариант в принципе допускают.

Но Тегеран не настолько глуп, чтобы прямо отвергнуть предложения «шестерки». Иранцы пойдут другим путем: скажут, что некоторые элементы пакета принимают, а какие-то хотят уточнить. Тогда США и Европе, с одной стороны, и России и Китаю, с другой, придется вести нелегкие переговоры о том, на каком этапе иранцам надо сказать «нет» и возвращаться в СБ ООН для принятия жестких мер.

Надеюсь, в Москве учтут центральность иранской проблемы для Вашингтона и, не пренебрегая естественно российскими интересами, будут стремиться найти решение, которое бы привило к сближению, а не к отчуждению двух наших стран.

– США готовы сесть за стол переговоров с Ираном. Что подтолкнуло Буша на этот шаг?

– Предыдущие дискуссии в СБ ООН не привели к выработке общей позиции, которая позволила бы применить санкции к Ирану. Американские союзники в Европе также исходили из того, что прежде чем накладывать санкции, надо сделать последнюю попытку договориться с ИРИ, причем при участии США в переговорах.

Некоторые чиновники администрации президента Буша (думаю, среди них госсекретарь Райс) надеются, что такая уступка Вашингтона постепенно приведет к разрешению проблемы через переговоры. Другие, возможно, рассчитывают, что Иран дискредитирует себя и можно будет ввести санкции. По их мнению, если РФ и КНР на это не пойдут, Буш, осознавая, что сделал все возможное, уберет иранское досье из СБ ООН и сосредоточится на создании очередной коалиции желающих. Сторонники таких взглядов входят в окружение вице-президента Дика Чейни.

Впрочем, самое важное сейчас – будет ли предпринята серьезная попытка договориться с Ираном. Мне кажется, что администрация на эту попытку идет.

– Вашингтон беспокоит не только ядерная программа Тегерана. Что еще входит в список требований, реализация которых позволила бы нормализовать отношения США и Ирана?

– Для установления минимально нормальных дипломатических отношений Иран должен отказаться от поддержки терроризма и финансирования таких организаций, как «Хезболлах» и ХАМАС, перестать саботировать процесс арабо-израильского урегулирования. В Белом доме проводят аналогию с Ливией: Триполи отказался от своей ядерной программы и перестал поддерживать терроризм, а в ответ Вашингтон пошел на восстановление дипотношений. При этом администрация Буша недовольна порядками, установленными в Ливии режимом Каддафи. Если бы Иран пошел на такие шаги, нормализация отношений с США стала бы возможной.

Для полного восстановления торговых связей с США Ирану потребовалось бы осуществить внутренние перемены. В администрации есть разные мнения относительно того, какие изменения необходимы в ИРИ для полной нормализации. Думаю, что если бы Тегеран отказался от ядерной программы и перестал поддерживать террористов, администрация нашла бы возможность договориться с ним. Это была бы не дружба и не партнерство, но минимальная нормализация.