Андрей Терехов.
Восстание очень непросто подавить.
Фото Reuters
-Как вы оцениваете референдум по Конституции, прошедший в Ираке? Принесет ли новый Основной закон стабильность государству, особенно если учесть тот факт, что в него уже сейчас планируют вносить поправки и изменения?
═
– Референдум по Конституции стал очередным шагом в политическом процессе в Ираке, в построении демократического и стабильного представительного правительства в этой стране. Для участия в референдуме зарегистрировалось на миллион больше иракцев по сравнению с январскими выборами.
Возможно, самым большим достижением стала организация мер безопасности: иракские правоохранительные органы взяли на себя эту задачу, и на участках имели место считанные инциденты, в то время как на январских выборах в Национальную ассамблею их было несколько сотен.
Конечно, любая Конституция может подвергаться изменениям в соответствии с определенными процедурами. И это неплохо. Иракцам необходимо разработать институты, которые будут отвечать принципу разделения властей, а также принципу сдержек и противовесов.
═
– Ваша оценка ситуации с безопасностью в Ираке? Вы согласились бы с довольно распространенным сейчас мнением, что война в этой стране – самая неудачная операция, в которой США принимали участие?
═
– Нестабильность провоцирует восстание, которое очень непросто подавить. В основном оно опирается на суннитов, которым не по душе перемены, имевшие место в стране. Сунниты, так сказать, пассивно поддерживают противостояние. Активная и готовая к насилию часть мятежников представлена членами бывшего режима, стремящимися разрушить то, что пытаемся создать мы. Эти люди намереваются воссоздать режим, способствующий их личному обогащению, как было при Саддаме Хусейне. Также в мятеже участвуют иностранные экстремисты, группы под руководством Абу Мусаба аз-Заркауи, которые мечтают взять под контроль некоторые части Ирака, чтобы начать создавать новый халифат. В этом халифате они хотят исповедовать экстремистскую форму ислама, уничтожив все остальные формы цивилизации.
Наша задача и цель политического процесса – вбить клин между разочарованными суннитами, которых мы хотим вовлечь в политический процесс, и экстремистскими элементами, с кем мы разберемся военными методами. Результатом политического процесса должен стать своеобразный общественный договор, который отражал бы общее будущее всех иракцев.
Наши усилия направлены на подавление восстания и укрепление иракских сил правопорядка. Как отметила госсекретарь Кондолиза Райс, в 2003–2004 годы мы оказались в Ираке практически без поддержки местных служб безопасности: нельзя было опереться на действующую армию, а полиция развалилась. Нам пришлось приложить немало сил, чтобы подготовить новую армию, новых сотрудников Министерства внутренних дел. Удалось подготовить свыше 100 тысяч полицейских, которые заступили на службу, а также почти 100 тысяч военных. Американским силам приходилось вступать в бой и зачищать определенный участок местности, а затем туда должны были входить иракцы и обеспечивать безопасность. Но в 2004 году иракцы были еще недостаточно готовы к этому. Сейчас же мы видим, что им по плечу бороться с остатками боевиков.
Вот наша стратегия на будущее: мы намерены зачищать участки, где действуют повстанцы, затем туда будут входить иракцы, которые и будут обеспечивать там порядок. Думаю, что об успехе можно судить по ситуации в Эль-Фаллудже – городе, который до середины прошлого года оставался центром мятежа.
═
– США намерены существенно сокращать свое военное присутствие в Ираке. Есть ли у Вашингтона «стратегия ухода»?
═
– Надеюсь, что у нас есть стратегия ухода. Ведь мы не собираемся оставаться в Ираке навсегда. Конечно, я не могу представить вам график. Полагаю, что кто бы сейчас ни приводил конкретные даты, ошибется. Президент Буш сказал, что мы будем в Ираке столько времени, сколько потребуется, что когда безопасность будут обеспечивать сами иракцы, мы уйдем.
Нынешнее правительство признало, что иракские силы безопасности достигают хороших успехов, высоко оценило подготовку, которую мы им дали. Но иракские власти также признают трудности, с которыми мы сейчас сталкиваемся. Президент Джаляль Талабани, премьер Ибрагим аль-Джаафари, министр иностранных дел Хошияр Зибари заявляли осенью на сессии ГА ООН в Нью-Йорке, что их страна и в следующем году будет нуждаться в международной поддержке. США намерены предоставить эту поддержку.
═
– Во сколько обходится операция в Ираке американским налогоплательщикам? Как вы оцениваете вклад других стран, в частности России, в превращение Ирака в стабильное демократическое государство?
═
– Есть несколько элементов. Чисто военные операции, присутствие американского контингента численностью 130 – 150 тысяч человек обходятся в десятки миллиардов долларов. США также пообещали перечислить на восстановление Ирака 20 миллиардов долларов. Эти деньги используются для восстановления инфраструктуры, для того чтобы помочь министерствам эффективнее управлять страной, чтобы восстанавливать и оборудовать школы и больницы. Речь идет об огромных средствах, но конкретной цифры я вам дать не могу.
Около 30 стран участвуют в многонациональных силах, внося вклад в обеспечение безопасности в Ираке. Большие усилия к подготовке иракских военных прикладывает НАТО. Североатлантический союз недавно открыл школу подготовки офицеров в Ираке. Более многочисленна группа стран, вносящих лепту в реконструкцию экономики. В июне в Брюсселе собрались около 80 министров иностранных дел, чтобы оказать политическую поддержку передаче власти в стране иракцам, чтобы подтвердить свою заинтересованность в содействии экономическому восстановлению страны. Нам, конечно, хотелось бы большего.
Мы хотели бы более активного выполнения обещаний, сделанных странами-донорами на Мадридской конференции в апреле 2004 года. Тогда Ираку пообещали выделить около 13 миллиардов долларов, если не принимать в расчет предложения, сделанные международными финансовыми институтами, а получил он только около трех миллиардов.
Мы хотели бы, чтобы Россия активнее помогала оздоровлению иракской экономики, демонстрировала поддержку демократическому процессу и демократически избранным лидерам. Мы с нетерпением ждем этой совместной работы с Россией.
═
– В каком состоянии находится сейчас нефтяная промышленность Ирака? Ваш прогноз: когда вырастет экспорт черного золота?
═
– Нефтяная промышленность – краеугольный камень экономики этой страны. Мы это признаем. К сожалению, того же мнения и боевики. Их усилия направлены на уничтожение и опустошение, которые, как они полагают, им на руку, и нефтяная инфраструктура не раз подвергалась тяжелым ударам. Совместно с иракцами мы продолжаем трудиться над обеспечением безопасности нефтяной промышленности.
Но тут присутствует и экономический аспект. Бюджет страны относительно невелик, и в нефтяной сектор поступило не так много инвестиций, как планировало правительство. Мы пока не видим в стране большого желания вкладывать деньги в этот сектор, и поэтому он не развит так, как мог бы быть развит. Иракцам еще предстоит принять определенные решения в этой сфере, и это очень важно, поскольку нефть обеспечивает около 80% доходов страны.
═
– Ждут ли в иракском нефтяном секторе российских инвестиций?
═
– В настоящий момент ни одна страна не может инвестировать в нефтяной сектор Ирака. Действующий закон запрещает иностранные инвестиции в базовые нефтяные ресурсы. Иракцам еще предстоит решить, осилит ли их правительство развитие нефтяного сектора самостоятельно или же стоит последовать примеру многих нефтедобывающих стран и допустить участие иностранного капитала в определенных областях.
С нашей точки зрения, идеально было бы обеспечение полностью прозрачного и конкурентного процесса, в котором иракские игроки имели бы большой доступ к нефти. В то же время мы считаем, что международные игроки, способные привнести технологии и капитал для развития нефтяного сектора Ирака, также должны транспарентным образом участвовать в этом процессе.
