Александр Рар
В демонстрации своей верности президенту Лукашенко белорусские силовики давно уже не знают пределов.
Фото Reuters
Сегодня только ленивый не говорит о предстоящей смене режима в Белоруссии. Действительно, Запад очень хочет во что бы то ни стало изменить ситуацию в ней. Там активизировался Совет Европы с новой европейской политикой соседства, которая будет иметь большие финансовые возможности и продуманную стратегию. К тому же активизировались восточноевропейские страны, которые недавно стали членами Европейского союза. Они очень влиятельны в ЕС, и именно они разрабатывают новую восточную политику Евросоюза. И у них есть стратегический интерес стать центром Европы. Тот же самый стратегический интерес, который заставил Германию сделать все для включения Польши в ЕС. Польша и Прибалтика стремятся сейчас сначала создать для себя некий буфер на востоке, отделяющий их от России, потом создать кольцо стран добрососедства, стабилизировать их и надеяться на их постепенное вступление в Евросоюз. Тогда восточноевропейские страны попадут в центр Европы и будут чувствовать себя достаточно стабильно.
Не стоит забывать, что на Западе есть много серьезных и мощных, особенно в финансовом плане, неправительственных организаций – тысячи, даже сотни тысяч, которые были созданы в Европе не какими-то там разведками и политическими институтами, а гражданским обществом. Все они творят свою внешнюю политику и заинтересованы в том, чтобы продвигать демократические процессы на восточном направлении. Они рассматривают Белоруссию как объект для применения разных технологий с целью демократизировать эту последнюю европейскую страну, которая пока не хочет принимать западные европейские ценности.
В самой же Белоруссии Лукашенко ведет себя уже как среднеазиатский автократ. Но многих президентов Центральной Азии спасает то, что у них есть чем торговать с Западом. Например, нефтью и газом, что довольно успешно делает Туркменбаши. А Лукашенко нечего предложить Западу, нечем купить симпатии или снисхождение Запада. К тому же оппозиция Белоруссии завязала политические контакты с окружающим миром. А Лукашенко своей авторитарной политикой и преследованием оппозиции помог ей сплотиться. Еще несколько лет тому назад белорусская оппозиция имела окраску такой диссидентской группировки, а сейчас уже становится все больше и больше политической оппозицией, которая действительно бросает вызов власти Лукашенко.
К тому же Лукашенко почти потерял поддержку России – своими газовыми войнами, торможением интеграционных процессов и просчетами в экономическом сотрудничестве двух стран. Поэтому теперь он выглядит гораздо более слабым, чем это казалось еще несколько лет назад. Причем белорусский президент, видимо, не доверяет своему собственному окружению, потому что попытка взять под личный контроль разведку и разведывательные структуры и силовые министерства – это шаг отчаяния. Это показывает, что его власть в принципе держится на волоске.
Несмотря на это, реальные рычаги влияния Запада на Белоруссию очень слабы. У Евросоюза нет повода для того, чтобы вмешаться во внутренние дела Белоруссии. В ней нет этнических и территориальных конфликтов, поэтому нет и повода для миротворческого сотрудничества, которое могло бы дать Западу какой-то рычаг влияния в этой стране. Программы сотрудничества с НАТО, с ОБСЕ в принципе почти все свернуты. Ставка на оппозицию опасна тем, что в ответ белорусское население, которое традиционно смотрит на Запад с большой опаской и имеет антизападные настроения, может в ответ переметнуться к самому Лукашенко. Если Запад будет вводить санкции (в принципе они уже были введены по отношению к Белоруссии, и мы видим, что они особого результата не получили), в этом случае Белоруссия может пойти на уступки, которые от нее требует Россия в вопросах интеграции, и тем самым опять усилить свои позиции.
И тем не менее ситуация не безнадежна. В том глобализационном мире, в котором мы живем, демократическая революция в Белоруссии все же возможна. Лукашенко не удастся создать крепость внутри страны, и, естественно, Запад будет всеми возможными способами стараться влиять на эту страну. Хотя мы видим, что в стране нет такой части элит, которая была бы готова принять сотрудничество Запада и быстро менять ситуацию, как во время оранжевой революции на Украине. Но то, что мы видели в Киргизии и Узбекистане, где озверевший народ оказался настолько истощен своим социально-экономическим положением, что просто вышел на улицы, не боясь ничего, возможно и в Белоруссии. Тогда ситуация может резко измениться.
На самом деле Евросоюз и Россия должны, если они действительно заинтересованы в построении общей Европы, в большом европейском общем доме, заниматься не насаждением революций, а действовать эволюционным путем. До сих пор этого никто не делал, но ситуация не безнадежна. Это не означает, что Лукашенко завтра должен уходить. Это означает, что Россия с Евросоюзом должны найти общий язык и выработать общую стратегию по поводу Белоруссии.
Проблема заключается в том, что в России боятся, что из недр оппозиции к власти придет 100-процентно прозападный лидер, который будет для России еще хуже, чем Ющенко на Украине, и который немедленно оттянет Белоруссию на Запад прямо в НАТО. Но Россия сама виновата в том, что замкнулась на Лукашенко. В Белоруссии есть довольно много возможностей, даже не действуя против Лукашенко, работать с теми силами, достаточно пророссийски настроенными и заинтересованными в европеизации Белоруссии, но не в том, чтобы страна обязательно шагнула в НАТО и ЕС, с корнем вырвав весь фундамент отношений с Россией. Видимо, в России склонны считать, что при Лукашенко ставить на даже пророссийски настроенного центриста опасно, потому что это приведет к дальнейшему геополитическому поражению России. Таким образом, Россия становится в оборонительное положение, которое не дает ей никаких шансов для маневров. И если все-таки случится революционное развитие в Белоруссии, Москва опять не будет иметь никаких возможностей повлиять на ситуацию, потому что сама себя их лишает.
Берлин
