Артур Блинов.
Джордж Буш начинает очередной «крестовый поход».
Фото Reuters
Начиная второй президентский срок, Джордж Буш не только заявил о готовности действовать на мировой арене единолично и в опоре на силу, но и назвал конкретный адрес своей будущей вооруженной акции – Иран. По эту сторону океана подобные высказывания вызвали серьезную обеспокоенность, ведь еще не перевернута страница иракской войны. Вскоре американский президент едет в Европу, и у ряда европейских лидеров, а также Владимира Путина возникнет возможность откровенно объясниться с ним на иранскую тему. Не исключено, что Буш потребует от ближайших союзников по антитеррористической коалиции четко определиться в иранском вопросе.
С Ираном, как и в случае с Ираком, возня вокруг болезненной ядерной темы становится не целью, а средством. Это, может быть, еще не поняли участники европейской тройки (Великобритания, Германия и Франция), которые то ведут переговоры с Ираном, то консультируются об этом же с американцами. Их обращение к Вашингтону вполне объяснимо: без согласия США никакие договоренности не продержатся. Однако расчет заручиться поддержкой со стороны Вашингтона, похоже, несбыточен.
Как известно, в центре переговоров находится вопрос об иранской программе по обогащению урана. Иранцы приостановили реализацию этой программы и выразили готовность поставить ее под контроль МАГАТЭ при условии, если Запад откроет им доступ к передовым технологиям и даст гарантии безопасности. И то, и другое – в руках Вашингтона, и «тройка», по существу, пытается играть роль посредника.
Мировые СМИ, крайне скупо сообщающие о содержании консультаций между «тройкой» и Вашингтоном, пока оснований для оптимизма не видят. США категорически против создания Ираном полного топливного цикла, включающего предприятие по обогащению урана, и доводят эту позицию до «тройки». В то время как иранцы максимум на что согласны – это поставить его под контроль МАГАТЭ. На иное в переговорах с «тройкой» они не соглашаются. Более того, в Тегеране объявлено, что ближе к концу нынешнего года в строй войдет предприятие по переработке урановой руды вблизи Бендер–Аббаса на юге страны (там же находится урановый рудник).
Означает ли прозвучавшая из Вашингтона угроза «военного варианта» попытку добиться большей сговорчивости со стороны Тегерана? Скорее нет, чем да. Такие угрозы ведут к срыву переговоров, так как напоминают иранцам: любые договоренности с «тройкой» и МАГАТЭ – не окончательные, и последнее слово останется за Вашингтоном. Не обошлось без волны протестов в США и в мире: мыслимое ли дело война со страной, в четыре раза большей, чем Ирак, и способной в ответ перегородить Ормузский пролив – артерию, питающую нефтью Европу и Японию. Эти протесты, однако, не смущают Вашингтон. «Ну а что будет, если Израиль ударит по иранским ядерным объектам, как в свое время он сделал в отношении Ирака, и оставит нам разбираться со всей этой дипломатической кутерьмой?» – нагнетает страх вице-президент США Дик Чейни.
Похоже, что иранцев все же пока просто пугают. Во-первых, чтобы они не мешали стабилизации в Ираке, стране с шиитским большинством. Во-вторых, это попытка усилить у иранцев присущее им, если верить оценкам тех же американских экспертов, «чувство осажденной крепости». Последнее связано с долгосрочным курсом на смену режима в Тегеране, что для начала требует усиления его политической и экономической изоляции. В отличие от европейских правительств, готовых иметь дело с Тегераном, американская администрация видит в Иране слабый теократический режим, пути которого все более расходятся с линией образованной элиты, в основном прозападной.
В Иране больше, чем в связи с военными угрозами, всполошились по поводу решения английской нефтедобывающей корпорации ВР приостановить операции в Иране. Оно было принято, объясняют менеджеры фирмы, под давлением Вашингтона. Вспомним: военный удар по режиму Саддама был нанесен после длительного периода его изоляции и постепенно происходившего подрыва его экономической и военной мощи. Видимо, подобное грозит Ирану.
Опасность срыва переговоров между «тройкой» и Тегераном вполне реальна. Если же это произойдет, неизбежно последует попытка Вашингтона подтолкнуть Совет Безопасности ООН к принятию резолюции, налагающей на Иран как нарушителя режима нераспространения ядерного оружия экономические и иные санкции. По существу, страны – члены СБ, а в действительности более широкий круг иностранных государств будут вновь вынуждены определить свою позицию в отношении курса Вашингтона, как это было в 2003 году при обсуждении проекта резолюции по Ираку. И вновь в той или иной форме прозвучит вопрос-констатация Джорджа Буша: «Кто не с нами, тот против нас».
Таким образом, тема Ирана на ближайшие месяцы, а то и годы становится своего рода камертоном настройки всей системы международных отношений. По тому, какую позицию займет по этому вопросу та или иная страна, Вашингтон будет делить мир на друзей и врагов, комплектовать коалиции и формировать партнерства. В то же время мало кто из международных экспертов ожидает, что конфронтация между Вашингтоном и Тегераном непременно приведет к войне уже в этом году. Достаточно отметить, что американские солдаты ныне плотно заняты в Ираке. Хотя, конечно, нельзя полностью исключить фактор ошибок и случайностей.
