Джованни Бенси
Сильвио Берлускони любит общаться с журналистами, вот только их вопросы и последующие комментарии ему очень часто не по душе. В таких случаях премьер гневается.
Фото Reuters
Если пока нельзя сказать, что в Италии свобода слова в опасности, то повод для озабоченности вполне есть. По наущению премьера Сильвио Берлускони из общественного телевидения РАИ недавно были уволены два неугодных ему журналиста Энцо Бьяджи и Микеле Санторо. В прошлом месяце руководство РАИ запретило сатирическую программу, которую вела Сабина Гуццанти, остро критиковавшая премьера (несмотря на то что она дочь сенатора из партии Берлускони). Правда, на этой неделе суд постановил, что цензура против Гуццанти незаконна, и, вероятно, программа будет восстановлена.
Премьер Берлускони ловко использует все рычаги власти, чтобы извлечь максимальную для себя выгоду. Дискуссия о свободе информации оживилась после указанных случаев цензуры и после того как президент республики Карло Адзельо Чампи отказался подписать и вернул парламенту для доработки новый закон о реформе телевидения.
Состояние премьера собиралось из двух источников: сначала – строительства, а потом – телевещания. Он владеет концерном «Фининвест», ядром которого являются три телеканала: «Италия-1», «Канал-5» и «Рете-4». Став премьером, Берлускони получил возможность влиять также на три канала общественного телевидения РАИ, которое, по уставу, независимо от политической власти, но связано с ней многочисленными узами. В результате премьер теперь прямо или косвенно контролирует около 90% телевещания.
Это породило так называемый «конфликт интересов»: может ли крупный капиталист, став главой правительства, располагать такими огромными возможностями для влияния на общественное мнение? Сам Берлускони неоднократно обещал полюбовно разрешить «конфликт интересов», и на самом деле по инициативе его правительства Палата депутатов приняла закон (еще не одобренный Сенатом), в силу которого Берлускони формально отказался при определенных гарантиях от прямого контроля над «Фининвестом». Однако, по мнению левоцентристской оппозиции, речь идет о «мошенническом законе», ничего, по сути дела, не меняющем.
═
Законы можно обойти
═
В Италии есть ряд других правовых норм, регулирующих систему телевещания. Например, в силу антитрастового законодательства одному предпринимателю не разрешается владеть более чем двумя телеканалами и контролировать более 30% медийного рынка. Поэтому Берлускони теоретически должен был бы перевести на спутниковую сеть один из своих телеканалов, «Рете-4», что вызвало бы значительные финансовые потери для «Фининвеста».
Директор «Рете-4» Эмилио Феде, заявил, что в настоящее время поступления от рекламы на этот телеканал составляют 362 млн. евро, но сократились бы до 6 млн., если бы он переключился на сателлит: спутниковое телевидение смотрит гораздо меньше зрителей. Кроме того, по нынешним нормам, кто владеет более чем тремя телеканалами, не может владеть газетами общенационального распространения. Берлускони обошел и это ограничение, лишь формально передав контроль над газетой «Джорнале» своему брату Паоло.
Отвергнутый главой государства «закон Гаспарри» отменяет некоторые важные ограничения, установленные антитрастовыми нормами, такие, как запрет на одновременное владение телеканалами и газетами, а также лимит на владение телеканалами. В то же время этот закон сокращает с 30 до 20% максимальную долю поступлений от медийного «пирога».
Но действующие законы имеют в виду доходы от рекламы, а для общественного телевидения еще и абонементную плату. «Закон Гаспарри», напротив, расширяет до невероятности понятие «поступления от рынка», включая в него все доходы от какого-либо вида деятельности, связанной с коммуникацией: реклама по радио, кинопрокат, продажа билетов и книг, услуги интернета и т. д. Ясно, что 20% в перерасчете на такой объем рынка составляют значительно большую сумму, чем 30% от доходов более узкого рынка. Это играет прежде всего на пользу Берлускони, который на основе «закона Гаспарри» уже не должен продавать «Джорнале», наоборот, он мог бы купить еще и другие газеты и не обязан ограничивать число телеканалов, которыми он уже все равно владеет.
Однако вызывают тревогу другие инициативы премьера, касающиеся реформы не медийных, а государственных структур. Демократический строй держится на том, что американцы называют «check and balance» – системой «сдержек и противовесов». В Италии, как и в большинстве стран парламентской демократии, власть премьера ограничивается полномочиями таких институтов, как президент республики и Конституционный суд.
Но теперь правительство Берлускони разрабатывает законопроект, который предельно расширит власть премьера, сократит до минимума власть президента (который станет чисто церемониальной фигурой) и даст возможность правительству влиять на состав Конституционного суда. Если эти реформы пройдут, то действительно придется задуматься о будущем итальянской демократии.
Рим
