Станислав Минин. Сайт Politonline.ru зачем-то поинтересовался мнением Федора Бондарчука о событиях на Триумфальной площади. Бондарчук ответил россыпью тезисов.
Тезис номер раз: на Триумфальной площади 31 мая была «вменяемая молодежь», собиравшая кровь для детей, и были хулиганы с дымовыми шашками и ядовитой кислотой. Больше никого там, судя по всему, не стояло.
Тезис номер два: есть Россия, а есть «хваленые демократии», где все еще жестче. Интересно, что примерно то же самое несколько лет назад говорил о «маршах несогласных» Владимир Путин. Он, правда, не называл зарубежные демократии «хвалеными». Но это было объяснимо: представители «хваленых демократий» как раз гостили у Путина на очередном саммите.
Тезис номер три стоит процитировать без купюр: «Так что хватит травить нашу милицию. Она защищает законы и наши права, то есть - нас. Получается, что милиционеры на Триумфальной площади - они и есть настоящие правозащитники. А вовсе не те, кто себя этим словом называют».
Тезис номер четыре: стоило бы ввести в России должность уполномоченного по правам несогласного человека (здесь деятель культуры, похоже, позволил себе легкую иронию).
На Бондарчука тут же напустились блогеры. И напрасно. Деятель культуры не кривил душой. С самим собой он был предельно честен. Любой на его месте сказал бы то же самое, слово в слово, пусть и не столь талантливо и без налета стильной мужской брутальности.
Стоит привыкнуть к тому, что Федор Бондарчук говорит на диалекте всеобщего языка, и тогда не останется ни иллюзий, ни претензий.
Это групповой диалект, и слово «наши» в нем относится вовсе не к тем «нам», о которых как о «единственном источнике власти» говорится в российской Конституции. Оно относится к «нам» как к антиподу тех, кто по глупости и руководствуясь абсурдными устремлениями не принадлежит, а то и вовсе не желает принадлежать к «нам», не соглашаясь с тем положением дел, при котором «нам» становится комфортно.
Если понимать этот диалект, то фразы вроде «наша милиция защищает наши права» не вызывают удивления, они предельно понятны.
Ведь если милиция, как это часто бывает в России, защищает от народа власть, то вместе с властью она защищает и всех тех, кто к власти прилип. Или все то, что к власти прилипло. И бизнесменов, и публицистов, и деятелей культуры, конечно же.
Что значит «защищает»? Ведь сложно поверить в то, что Федор Бондарчук в понедельник вечером двигался по Триумфальной на дачу – предаться творческим мукам, когда путь ему преградила толпа несогласных с тем, что ему, режиссеру, сладостно этим мукам предаваться. Почти наверняка он не пытался попасть в метро. Вряд ли рвался в ресторан с курочкой на вывеске. И едва ли мощные спины «несогласных» загородили ему вид на памятник Владимиру Владимировичу (Маяковскому, не подумайте лишнего).
Нет, сомнительно, что права гражданина Бондарчука на дачу, ужин, метро и осмотр достопримечательностей в этот злосчастный день были ущемлены.
Однако у «нас» есть и еще одно право. Неотъемлемое.
Право быть уверенным в сегодня и завтра (неслучайно, ох неслучайно Федор Сергеевич был не так давно лицом «Росгосстраха»). Уверенным в том, что завтра будет на сегодня похоже.
Представьте себе, что вы – Федор Бондарчук. Вы включаете телевизор и узнаете, что в центре Москвы собралась тысяча человек. А то и две. И никто не сдает кровь. Наоборот, все требуют, чтобы им самим что-то дали. Статью какую-то. Свободы, справедливости, каких-то таких абстрактных вещей.
И почему-то этим людям не нравится власть, которая так нравится вам. И о партии, в которую вы некогда вступили, у них нелестные отзывы.
И вы вспоминаете, что до того, как пришла эта власть, вы были просто сыном великого папы. А потом вдруг и сами стали тем, с кого молодежи нужно делать жизнь. Как-то так мистическим образом совпало.
Скажите, разве вы будете чувствовать себя уверенным, видя это все и слыша это все?
Конечно, нет.
Поэтому, вперед ОМОН, защити нас от тех, кто не знает и не может знать, какие они – наши права!
