Станислав Минин.
Фото Reuters
Дмитрий Медведев объявил Томск центром российских инноваций, причем сделал это с легкостью, реагируя на студенческий запрос. А почему нет? Любой город в России можно назвать центром инноваций и модернизации, это так же просто, как освятить местный храм или присвоить местному божку статус святого.
Это просто, потому что Россия – страна красивых, почти платоновских идей, а не реальных предметов, на которые можно указать пальцем и сказать: «инновация». Любой процесс, будь то перестройка, реформы, вставание с колен, стабилизация или модернизация, у нас в стране начинается в тот момент, когда власть вбрасывает в публичное пространство удачно придуманное слово. И заканчивается тогда, когда это слово уходит из употребления, теснимое другим, столь же емким.
Выездные заседания Комиссии по модернизации напоминают пастырские или миссионерские поездки. Модернизация в России началась 10 сентября 2009 года, когда была опубликована статья «Россия, вперед!», и президент стал ее (модернизации) апостолом.
Вместе с этим власть присвоила себе право легитимации в области инновационного. То есть «инновационность» определяется не эффективностью внутри конкурентной экономической системы, а кивком властной головы. Поэтому так легко раздавать городам регалии.
Модернизируется ли Россия? На этот вопрос не может быть одного ответа, потому что ментальных установок здесь, по меньшей мере, две. Можно, например, думать, что произнесения сакральных мантр («нам нужно преодолеть сырьевую зависимость нашей экономики», «мы должны сделать ставку на человеческий капитал», «мы должны поощрять высокие технологии») достаточно для того, чтобы слово стало делом, а материя пришла в движение. Можно, наоборот, полагать, что мантры лишь заглушают неловкое молчание.
Вторая точка зрения более реалистична. Она основана не на способности улавливать веские словеса вроде «модернизации», а на способности наблюдать и складывать два и два. Наблюдения подсказывают, что никакой модернизации в России нет. И пока не предвидится.
Модернизация под вопросом там, где президент вынужден стимулировать бизнес к инновационному поведению, инициировать такого рода совещания с предпринимателями. Если попугаи не летают, значит это либо больные попугаи, либо птицы в клетке, либо и то, и другое (причем первое условие есть следствие второго). Бизнес, как правило, ведет себя «инновационно», если находится в естественных, нормальных условиях.
Государство может участвовать в модернизационных процессах – в качестве инвестора с кошельком. В России оно выступает в роли стратега. Это еще один тревожный признак. Модернизация, инновации – побочный социально-экономический (и цивилизационный) продукт деятельности тех, кто зарабатывает. Государство не умеет зарабатывать, только забирать. Идейно-активное государство мешает модернизации, а не помогает.
У российской модернизации нет реальных противников. То есть таких, кого можно было бы назвать по имени-фамилии. Есть лишь группа мифических «бюрократов», тормозящих все на свете процессы. Это тайное общество: любой бюрократ из плоти и крови скажет вам, что поддерживает Медведева-новатора. Разногласие, призванное рождать инновацию (так учат нас философы!), отрывается от действительности и переносится в мир слов и идей – вслед за терминами, которыми мы упиваемся.
Но самый пугающий сигнал – это темпы. Неторопливость. Смакование слов. Административная модернизация, как и все административное и бюрократическое, склонна к торможению. Она ускоряется из-под палки и под давлением. Так вот, никакой палки у нас нет. И давить нам нечем.
Политик, объявивший модернизацию своей программой, вообще должен сторониться дат. И уж совершенно точно он должен сторониться дат, находящихся за гранью электорального цикла. Между тем, у единороссов есть «Стратегия-2020». А на встрече президента с томскими студентами так и летали даты: 2015, 2017┘ Что это значит? Ведь нет для президента, срок которого истекает через два года, никаких 2015-х, 2017-х, 2020-х. Это не его отчетные периоды.
Административная модернизация в России не вписана в электоральные циклы. Она вписана в ритмы жизненные: «пока раскачаемся, пока то, пока сё». Все объявленные в России реформы начнутся не завтра, а послезавтра. А на выборах народ дружно проголосует за красивое слово. Сначала за ту же «модернизацию». Потом, например, за «технократию». Потом за «сосредоточение» (или «рассредоточение»). Потом просто за «ура!» Или «вперед!»
