Станислав Минин. «Ведомости» опубликовали интересную статью Ирины Бусыгиной и Михаила Филиппова о перспективах российской демократии и федерализма. Авторы справедливо отмечают, что стабильность политической системы в России целиком и полностью зависит от рейтинга руководства. Читай: рейтинга Путина или правящего тандема. За 10 лет этот рейтинг не снижался, стало быть, и система не подвергалась серьезной проверке на прочность. Никто не знает наверняка, способна ли она адаптироваться к кризису. Следовательно, никто наверняка не может утверждать, что эта система стабильна.
Если кризис затянется, популярность власти может снизиться. Политическая система вполне может не выдержать этого испытания, и ее придется менять. Менять ее, действуя на опережение, должно само российское руководство, причем выбор в пользу федерализации и демократизации выглядит наиболее разумным.
Все выглядит логично, но в уточнении нуждаются два момента: собственно, рейтинг власти и ее действия.
Власть в России заботится о своем рейтинге, но делает это, скорее, по инерции. Дело в том, что настоящего политического рейтинга в нашей стране нет. Его нет, поскольку (условно говоря) 75% Путина или Медведева не предполагают никаких механизмов политической конкуренции. Это «как бы рейтинг». Эти 75% суть победа с крупным счетом над несуществующим соперником. Если из-за кризиса «рейтинг» тандема снизится на 20%, то кому эти 20% достанутся? Никому. Альтернативной элиты нет, а значит нет и политики, которая предполагает борьбу политических элит за власть.
Для начала нулевых тезис «система держится на рейтинге руководства» был, пожалуй, справедлив. Но сейчас она держится на безальтернативности власти. На этом представлении основано поведение избирателей, их электоральные привычки.
Предположим, что альтернативная элита в стране есть. Предположим, что ее слабость связана только и исключительно с тем, что процедуры политической конкуренции в стране атрофированы. Готова ли правящая элита в такой ситуации вернуть эти процедуры и, в перспективе, проиграть, уступить власть? Едва ли. У нее нет и не может быть никакой уверенности в том, что власть конкурента не будет выстроена по тем же принципам, по той же логике, что и ее собственная. Зачем отдавать власть, если взамен не получаешь никаких перспектив и гарантий, а только плевки, насмешки, презрение, статус маргинала?
На проигрыш можно согласиться лишь в том случае, если четко представлять себе, когда ты сможешь снова выиграть и что лично тебе для этого нужно сделать. В России этот принцип не работает. Ждать, что правящая элита будет добровольно (пусть и под воздействием кризиса) создавать условия для появления из ничего своего антипода, не приходится.
В то же время кризис действительно угрожает безальтернативной политической системе. Вполне очевидно, что конкуренция повышает качество принимаемых решений. Вполне очевидно, что в некоторых ситуациях поражение лучше победы. Лучше передоверить проблемы конкуренту, чтобы играть на его слабостях, а потом вернуться - окрепшим, помолодевшим, посвежевшим, уверенным в себе.
Если российская правящая элита это понимает, то выход у нее один – договориться со «своими». С самой собой.
Российская правящая элита в нулевые действовала по принципу гигантского политического пылесоса. Поэтому она внутренне неоднородна. В ней немало внутренних противоречий, которые то и дело нащупывают аналитики и журналисты (я не имею в виду гипотетический конфликт внутри тандема – об этом мне ничего не известно). Эти противоречия должны стать нервом публичной политики. Таким образом, российская политика станет игрой некогда единой элиты, которую общий опыт (быть может, закрепленный некими общими декларациями) и соображения целесообразности будут удерживать в рамках состязательности и альтернативности.
Именно такая трансформация политической системы в России выглядит наиболее реальной, именно такое будущее российской демократии – или «как бы демократии» - выглядит наиболее вероятным. Более того – этот сценарий можно даже назвать оптимистическим┘
