Станислав Минин. На этой неделе я прочитал немало зарубежных газет и в первую очередь обратил внимание на то, как там, «у них», борются с экономическим кризисом. Меня занимали не столько действия властей, сколько общественная атмосфера, в которой эти действия предпринимаются. Интересно было сопоставить ее с тем, что происходит у нас. Ведь Россия, как заверяет нас премьер Путин, избежала «кризисного шока» благодаря своевременным и мудрым действиям правительства. Между тем в США, Великобритании и Франции каждый шаг властей изучается под микроскопом и всесторонне критикуется.
Можно двояко оценивать это расхождение. Например, рассуждать так: правительство в период кризиса надлежит оставить в покое, надеяться, ждать и оценивать действия властей ретроспективно, «по плодам их». На Западе властям не дают спокойно работать, и отсюда проистекает неизбежность их краха и нашего триумфа. «Мы» все сделали правильно, а «они», как всегда, просчитались и погорячились.
Другая оценка, прямо противоположная видится мне более уместной. А именно: единство задачи не стоит подменять единством мысли. Критика – это профилактика возможных ошибок, а в деле борьбы с беспрецедентным экономическим коллапсом ошибок избежать практически невозможно. Во многом именно потому, что он беспрецедентен. И чем чаще государство вынуждают отвечать на острые вопросы, реагировать на недовольство и доказывать свою правоту, тем эффективнее его, государства, работа. Власть боится критики только там, где она сомневается в собственных знаниях и способностях. Или же там, где она вовсе таковыми не располагает.
Ежедневная, последовательная, детальная критика власти в самый ответственный момент – пожалуй, один из самых ярких признаков того, что на Западе вполне сложилось, а в нашей стране представлено во фрагментах, одна часть которых пребывает в эмбриональном состоянии, а другая часть – в атрофированном. Речь идет о гражданском обществе, конечно. Гражданском обществе, которое проявляется в конкурентной политической среде и свободных и влиятельных СМИ. С этим у России проблемы.
Приведу пару примеров – а выводы каждый волен делать сам.
В Британии государство, как и у нас в стране, выделило немалые суммы на спасение ряда крупных банков – Royal Bank of Scotland, Barclays, Lloyd Banking Group. Речь идет о миллиардах фунтов стерлингов. И вот газета The Times, авторитетное издание, уже второй день публикует на передовицах материалы о том, КАК спасаемые банки тратят государственные средства. Выяснилось, в частности, что немалые суммы выделяются на премии банкирам и финансистам, и вот уже в правительстве озабоченно реагируют на сообщения в прессе. Вполне очевидно, что британские власти по примеру своего французского коллеги Саркози могут установить лимит зарплат для финансистов.
В России, как нам хорошо известно, государство помогло с ликвидностью Сбербанку, ВТБ и Газпромбанку. Однако механизмы контроля над расходованием этих средств нам до сих пор не явлены. В Великобритании такой механизм существует – это гражданское общество, представленное, в частности, свободной, пользующейся доверием (в том числе и властей) прессы. А что в России?
Далее. В наших СМИ мы то и дело натыкаемся на весьма ироничные оценки отношения американцев к президенту Обаме со стороны российских экспертов и аналитиков. Дескать, наивные американцы уповают на него как на мессию. При этом два авторитетнейших американских издания The New York Times и The Washington Post (поддержавшие Обаму в ходе выборов!) ежедневно по косточкам разбирают каждый шаг нового президента. Сколько писали о возможном назначении на министерские посты ставленников Обамы с «налоговыми» проблемами – и вот кандидаты взяли самоотвод, а президент публично взял на себя вину. Это во-первых. Во-вторых, Сенат США дотошно, детально просматривает 700-страничный план по спасению американской экономики, создает смешанные комиссии, члены которых часами решают, какую статью расходов следует урезать, а какую оставить нетронутой. При этом демократам нужны всего лишь три «республиканских» голоса.
Что у нас? У нас антикризисные пакеты правительства парламент принимает в момент - как тяжеловес-рекордсмен поднимает штангу: сначала фиксирует ее в рывке, а потом в толчке. Подчас просто непонятно, зачем нужны первое, второе, да еще и третье чтение законов, если можно принять все сразу, а затем отдыхать и беречь себя для новых свершений. Важнейшие антикризисные проекты власти фактически не обсуждаются в парламенте!
Кадровые назначения нашего руководства не проходят горнило общественного обсуждения. Человек просто назначается – и все. Скепсис возможен лишь на периферии публичности, куда вытеснены «истеричные критики». «Неистеричные», в свою очередь, представляют на ТВ те альтернативы, которые государство само вбрасывает в медийное пространство в процессе диалога с самим собой.
Речь, конечно, идет о двух стилях управления. Но дело ведь не в том, чтобы расцветали тысячи цветов, а в том, какой способ эффективнее здесь и сейчас, в той ситуации, в которой мы оказались. «Отсутствие кризисного шока» - не показатель эффективности. Это ощущение, которое не в последнюю очередь формирует телевизор, а у нас он из всех акций протеста выбирает ту, на которой поддерживается российский автопром. Отсюда и вопрос: что является лучшим гарантом ответственности власти? Парламент, упрямо читающий президентские проекты, или парламент, готовый принять на «ура» любой спущенный сверху закон, даже если в качестве антикризисных мер в нем будут названы молитва и пост? СМИ, заставляющие власть регулярно отвечать на критику, или же СМИ, чей девиз «Медведеву, Путину – верим»?
