Анатолий Гордиенко – Батоно Георгий, как вы оцениваете позицию России?
═
– Мы в принципе ждали такого поворота. Налицо явное нежелание российской стороны что-либо менять в зоне грузино-осетинского конфликта. Сергей Лавров ведь упирает на то, что свидетельством дееспособности используемых сейчас там механизмов урегулирования являются, как он сказал, «достигнутые договоренности по выводу всех незаконных вооруженных формирований из зоны конфликта». Других аргументов против намерения руководства Грузии вынести южноосетинскую проблему на международный уровень господин Лавров не привел. Но ведь там уже не первый день стреляют, причем уже не только из автоматов, но и из пушек. Получается, что Москву это вполне устраивает.
═
– Сейчас и в Тбилиси, и в Цхинвали заговорили о наличии в Южной Осетии некоей «третьей силы». Насколько реально присутствие там российских наемников и насколько серьезную силу они представляют?
═
– Мы сейчас лишь пожинаем плоды. Об опасности проникновения в зону конфликта не контролируемых никем вооруженных отрядов и групп мы предупреждали и Москву, и непосредственно командование российских миротворцев давно, больше месяца назад. Знали о реальности такого поворота событий и в российском МИДе: в начале августа мы получили оттуда пространную ноту, где официально сообщалось, что в Южной Осетии присутствуют боевики из северокавказских военных группировок, которые будут организовывать в зоне грузино-осетинского противостояния разного рода вооруженные провокации. Выходит, все обо всем знали. Но реальных шагов с российской стороны по предотвращению наращивания численности этих отрядов, по блокированию российско-грузинской границы не последовало. Сейчас же эти процессы вышли из-под контроля Смешанной контрольной комиссии, которую российский министр Сергей Лавров до сих пор считает «действенным механизмом». Потому-то мы и подняли вопрос о необходимости интернационализации осуществляемой уже 12 лет в Южной Осетии миротворческой операции. Да, мы до сих пор уверены в важности роли российской дипломатии. Единственный рычаг воздействия на лидера южноосетинских сепаратистов по-прежнему находится в руках Москвы. Но этот рычаг должен использоваться несколько эффективнее, нежели это видится руководству МИД РФ. При таких подходах в Южной Осетии еще долго будут стрелять, будут гибнуть люди.
═
– Как вы оцениваете роль российских миротворцев в зоне конфликта?
═
– Российские миротворцы стоят в Южной Осетии уже более десяти лет. Они попросту устали в одиночку нести этот груз. Конечно, и отношение населения к российским миротворцам неоднозначное. Причем не только у грузин: на состоявшемся во вторник в Тбилиси заседании СКК представитель Южной Осетии Борис Чочиев тоже высказывал недовольство цхинвальского руководства действиями миротворцев. Ставя вопрос о необходимости интернационализации миротворческой операции, мы исходим в числе прочего и из того, чтобы ответственность за мир и спокойствие в зоне конфликта лежала на плечах не только российских солдат и офицеров.
═
– Президент Саакашвили на днях заявил, что первым шагом к выводу проблемы Южной Осетии на международный уровень могло бы стать расширение мониторинговой миссии ОБСЕ. Насколько это реально?
═
– Абсолютно реально. Только ведь Россия, являющаяся оплотом, соучредителем этой организации, выступает против даже такого варианта. А ведь расширение присутствия наблюдателей ОБСЕ в зоне грузино-осетинского конфликта с нынешних шести человек хотя бы до 50–60 сняло бы многие вопросы. В том числе в плане нареканий в адрес российских миротворцев. Многие ведь уже считают Россию не посредником, а одной из сторон конфликта. С этим можно не соглашаться, но такая точка зрения в Грузии есть. Реальных же шагов со стороны России, которые убедили бы в обратном, пока что-то не видно.
