Армен Ханбабян НАЧАЛО "эпохи Путина" в новейшей российской истории ознаменовалось, в частности, ростом ожиданий в отношении интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Симптоматично, что на сей раз это не вызвало обычной в подобных случаях тревоги национально ориентированных политических элит в новых независимых государствах. Напротив, в ходе московского саммита глав государств - членов СНГ президенты стран Содружества не просто единогласно, но и явно не без энтузиазма избрали Владимира Путина председателем Совета глав государств, невзирая даже не приставку "и.о.". Думается, не только потому, что его победа на предстоящих 26 марта выборах у них никакого сомнения не вызывает. Не менее важно, что глава России особо подчеркивал невозможность возрождения Союза, называл суверенизацию бывших республик "необратимой" и заявлял о необходимости строить отношения Москвы с бывшими сателлитами на основе равноправия и взаимного уважения.
Очень характерно, что официальное дезавуирование не столько реальной, сколько воображаемой угрозы имперского реванша действительно заметно успокоило тайные опасения многих участников Содружества. В сочетании с заверениями Кремля, что отношения со странами СНГ являются приоритетом российской внешней политики, это послужило явным стимулом к стремлению развивать взаимовыгодную, в первую очередь экономическую интеграцию "европейского типа". В то же время на практике интеграционные процессы на постсоветском пространстве осложнены целым рядом существенных факторов, наличие которых вряд ли позволяет надеяться на одномоментный реальный прорыв. В первую очередь, это различный уровень развития государств СНГ, что делает неизбежным так называемую разноскоростную интеграцию и, кроме того, заставляет страны Содружества развивать двусторонние контакты, а также формировать внутри достаточно аморфной конфедерации своего рода "группы по интересам", типа ГУАМ, Таможенного союза и союза между Москвой и Минском. Впрочем, и здесь возникают свои проблемы. Содружество Тбилиси, Киева, Баку и Кишинева в рамках ГУАМ изначально имеет целью кооперацию в сфере транспортно-энергетических инфраструктур, строительства новых нефте- и газопроводов, паромных переправ и т.п., которые позволили бы наладить переброску углеводородов с Востока на Запад и, по возможности, минимизировать при этом зависимость от российского транзита. Однако вопросы, порожденные последними данными об отсутствии серьезных нефтяных ресурсов в Азербайджане, стремление Москвы сохранить ведущую роль в контроле над маршрутами сырьевых потоков заметно уменьшают роль и значение ГУАМ. Таможенный союз также испытывает значительные трудности, связанные с проблемой унификации тарифов.
Считается, что дальше всех по пути интеграции продвинулись Россия и Белоруссия, заключившие договор о создании союзного государства. В политическом смысле это бесспорно, хотя весьма своеобразная фигура белорусского лидера порождает в российском истеблишменте достаточно сложное и неоднозначное отношение как к нему самому, так и к формату конечного объединения. Возможно, что именно этим обстоятельством вызваны намеки на то, что тесное военно-политическое единство отнюдь не сразу способно трансформироваться в объединение экономическое и финансовое. Тем не менее именно союз Москвы и Минска продолжает вызывать наибольший интерес сторонников глубокой интеграции.
Так, в Ереване вновь активизировались инициаторы присоединения Армении к славянскому союзу. Один из активистов так называемой Инициативы Армения-Россия-Белоруссия, депутат парламента Агаси Аршакян заявил о создании в Национальном собрании "координационного совета в поддержку присоединения республики к Союзу России и Белоруссии". Его членами стали 17 законодателей, представляющих самые различные партии и фракции. Не исключено, что это сообщение было своего рода "пробным шаром", запущенным с целью выявить реакцию верховной власти. Последняя не заставила себя долго ждать. Буквально в тот же день пресс-секретарь президента республики Ваге Габриелян заявил, что "вопрос о присоединении Армении к Союзу России-Белоруссии не стоит в повестке дня". Тем самым официальный Ереван дал понять, что по-прежнему предпочитает развивать двусторонние взаимоотношения с Москвой, и в первую очередь - военные и геостратегические, как то было в течение последних десяти лет. Кстати, в последнее время стало расширяться и армяно-белорусское военное сотрудничество. Тем не менее Армения пока вовсе не склонна участвовать в славянском объединении. Очевидно, что модель двусторонних контактов остается наиболее привлекательной и приемлемой для страны, основой внешней политики которой является принцип комплиментарности.
