Вячеслав Данилов
22:03 09.02.2015
Что бы сказали Цой и Высоцкий, если бы дожили
Часто публика задает вопрос, а что было бы, если Виктор Цой, Владимир Высоцкий, Егор Летов или Джон Леннон дожили? Что бы они сказали, глядя на все это? Что бы спели, услышав все это? Я знаю ответ. Ведь мне повезло, и я видел однажды лицо великого художника, который все это видел и слышал.
Дело было летом где-то между кризисами. Наш Центр модернизационных решений, прикинувшись Книжным клубом Liberty.ru, организовывал на летнем книжном фестивале в ЦДХ круглый стол против цензуры и авторского права. Сняли шатер, позвали публику и хороших спикеров, сами уселись в президиум: я, Чадаев, Мартынов, Маша Сергеева, в общем, звездный состав. Ведущим пригласили какого-то приличного человека.
Шатер набился битком, редакторы и издатели выступают, клянут цензуру, особенно в интернете. Правильные люди говорят хорошие слова, как любят писать публицисты круга "Афиши". Вот очередь держать слово дошла до Чадаева. Пыхтя он пробрался к микрофону, сказал традиционное свое вводное "э.." И тут с места в заднем ряду вскакивает знаменитый поэт Кирилл Медведев и обращается к кремлевскому чиновнику (тогда он им еще был) Чадаеву с пламенной речью, суть которой вкратце сводилась к тому, что негоже тут на площадке летнего фестиваля представителям кровавого режима, непосредственно ответственным за удушение свободы слова в этой стране, устраивать фестиваль публичного лицемерия.
В существенной мере поэт и троцкист Медведев был прав. Мы, тогда ЦМР, кажется были первым и единственным за всю их историю прикремлевским тинк-танком, который набрался нахальства предложить свою программу на книжный фестиваль. И даже несмотря на то, что наша борьба с цензурой была вполне искренней, от подобного удара нам было бы трудно защититься. Если бы не то, что произошло дальше...
Я где-то тут прочел, что ирония - это воспитание, помноженное на осведомленность. То есть ироник - полная противоположность, я так понимаю, невежи и невежды в одном лице. Уж не знаю, чего не хватило Кириллу Медведеву из составляющих этого несуществующего в языке чувства иронии, но он сделал то, что сделал: выхватил из кармана знаменитый теперь текст "Трушевский, я люблю тебя", и со словами "Смотрите, какую подлость эти люди публикуют на liberty.ru, принялся расхаживать вдоль шатра и громко, своим замечательным высоким голосом картаво декламировать написанное Лаврентием. В соседнем проходе ему помогала читать большая бородатая женщина, какая-то феминистическая активистка, как мне потом рассказали. Они читали громко вместе, женщина чуть запаздывала и по шатру текст Лаврентия звучал поразительным двухголосьем. Это было сумасшедшее по силе зрелище.
А больше всех был доволен забившийся в угол Лаврентий, сотрудник ЦМР и действующий член арт-группы Война. Ему было и страшно и гордо. Наверное, ему и в самом прекрасном сне не могло присниться, что великий русский поэт Медведев будет перед широкой аудиторией читать его произведения! (И нужно совсем ничего не понимать в литературе и публицистике, чтобы принимать все, что пишет в своем весьма сложно организованном стилистически деконструктивистско-витаминном мире Лаврентий. Но Кирилл Медведев и его троцкистские друзья-буквалисты умудрились).
У Чадаева первого не выдержали нервы. Удар по лицу поэта (Чадаев рисковал попасть в пантеон Дантеса и Мартынова) - и первая кровь пролилась. Откуда-то появился бинт, пока поэта перевязывали началась заварушка, повалились столы и стулья, эстраду перевернули, и весь этот грохот ломающейся мебели, усиленный через невыключенный микрофон, отдавался эхом в гробовой тишине заполненного под завязку шатра. Я попытался принять участие в драке, но не успел - мои глаза через узкую щель входа поймали взгляд великого русского художника Алексея Куделина. Алексей Куделин стоял снаружи входа в шатер и, в оцепенении раскрыв рот, глядел на все это. Говорят, что иногда поэты и художники, революционеры и даже сам Гагарин сходят со своих портретов. Я увидел нечто совсем невероятное - художник Алексей Куделин превратился в Васю Ложкина. И Вася Ложкин превратился в свой портрет - в удивленного рыжего кота.
Так вот теперь я знаю, что было бы с Моцартом и Вагнером, а также Сталиным и Молотовым если бы они дожили. Они бы превратились в милых няшных, но слегка охреневших от нас котиков.
А та драка на летнем фестивале ЦДХ, я полагаю, до сих пор самое выдающееся событие за всю историю что зимних, что летних книжных фестивалей, включая драку Ивана Федоровича Давыдова и Мурза, который, говорят, снова уехал на Донбасс.
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции «Независимой газеты»;
Комментировать
комментарии(0)
Комментировать