22.02.2001
Заранее оговорюсь: это опыт жизни скорее, чем опыт прочтения. То есть мы читали, конечно, читали. Зачитывались, зачитывали до дыр, зарывались в профессора с головой. Для кого это стало жизнью, а для кого-то сломало жизнь, как ее понимают современное общество и государство. Но главной для нас, для меня по крайней мере, в течение нескольких лет была жизнь "в Толкине", по его правилам, в его географии, его архитектуре, его теологии или эсхатологии.
22.02.2001
Заранее оговорюсь: это опыт жизни скорее, чем опыт прочтения. То есть мы читали, конечно, читали. Зачитывались, зачитывали до дыр, зарывались в профессора с головой. Для кого это стало жизнью, а для кого-то сломало жизнь, как ее понимают современное общество и государство. Но главной для нас, для меня по крайней мере, в течение нескольких лет была жизнь "в Толкине", по его правилам, в его географии, его архитектуре, его теологии или эсхатологии.
