Сирийская кампания не прибавила России настоящих друзей

Израильская авиация регулярно наносит удары по иранским силам в Сирии. Фото с сайта www.idfblog.com

Вскоре будет уже три года, как Россия начала операцию против террористов в Сирии. За это время операция, которая, казалось, продлится не очень долго, вылилась в длительную мятежевойну, которую часто называют еще гибридной войной. Причем по мере возраставшего в ней числа участников все труднее стало определять ее конфигурацию. Но для России она становится уже не локальной, а региональной войной в расширенной квадратуре круга.

Кто с кем и против кого воюет в этой войне – понять все труднее. Турция, как единственный союзник НАТО на Ближнем Востоке, воюет уже на нескольких фронтах. Раньше турки воевали против курдов и халифатчиков в составе американской коалиции. Но в ряде случаев кое-где приходилось воевать и с теми, и с другими. Такую «инверсионную» войну на несколько фронтов нередко приходится вести и Израилю. Недаром премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху принял для себя нелегкое решение отмечать День Победы 9 Мая не где-нибудь в Европе или Америке, а на Красной площади в Москве, присутствуя на военном параде и участвуя в марше «Бессмертного полка».

После ввода в Сирию российских войск по просьбе Башара Асада, поддерживаемого Тегераном, для подавления исламистских мятежников предполагалось, что это ограничится все в основном участием российских Воздушно-космических сил (ВКС). Но уже на следующий год пришлось отправлять туда дополнительные воинские контингенты, плюс к тому в стране появились и частные военные компании. Общую численность нового ограниченного контингента войск эксперты оценивают не менее чем в 10 тыс. человек, включая медиков, саперов и пр. Но гораздо важнее здесь не столько количество, сколько качество и сама расстановка фигур на геополитической шахматной доске Ближнего и Среднего Востока (БСВ).

Россия и Сирия здесь оказались в некоем геополитическом одиночестве. Похоже, что даже наши союзники по ЕАЭС, Казахстан и Белоруссия, не очень спешат быть в этом случае боевыми товарищами. Даже после того, как президент Казахстана Нурсултан Назарбаев стал одним из гарантов Астанинского процесса. Хотя и он в последнее время затормозился.

В то же время Москва за годы военной кампании в Сирии успела занять особое, можно сказать уникальное, положение. Это позволяет ей поддерживать и развивать деловые, порой близкие отношения с большинством мусульманских стран, даже враждующих между собой: Саудовской Аравией и Катаром, Ираном и Саудовской Аравией, Турцией и Египтом и даже Израилем и Палестинской автономией. Нередко Москва выступает посредником между враждующими группировками в Сирии и поддерживающими их государствами. За исключением разве что народов, становившихся жертвами геноцида.

Турция в лице президента Реджепа Эрдогана, старается найти с Россией какие-то точки соприкосновения. И в Европе у нас, конечно, не все еще потеряно, судя по тому, что Германия и другие страны Евросоюза не скрывают своего беспокойства от поспешных решений президента США Дональда Трампа выйти из соглашения с Ираном по ядерной программе. Все это может побудить Анкару вместе с Москвой и Тегераном все же придать новый импульс Астанинскому процессу.

С другой стороны, участники военных действий в двуречье Тигра и Евфрата уже давно не ограничиваются только странами, вовлеченными в эту войну непосредственно. Так, например, Израиль не смог долго безучастно наблюдать за тем, что происходит по соседству с ним, а именно за усиливающимся военным присутствием Ирана в Сирии и Ливане.

В Средиземноморском Леванте, включая Палестину, у Ирана всегда были свои амбициозные цели (не считая поддержки сирийских шиитов и алавитов). Общая численность иранских вооруженных сил в Сирии, включая Корпус стражей иранской революции (КСИР), оценивается сегодня в пределах 80 тыс. человек. Возможно, эта цифра преувеличена, но Израиль внимательно следит за тем, чтобы эта группировка не продолжала возрастать. При этом израильское руководство опасается, что КСИР уже начал развертывать в Сирии свои базы и накапливать оружие не только в Средиземноморском Леванте, но и в Хазарейском Афганистане и Пакистане. А последний – обладатель «исламской» ядерной бомбы.

Непримиримая борьба Ирана с «сионистским присутствием» на Ближнем Востоке заставляет Израиль периодически наносить «превентивные удары» по иранским базам в Сирии, не дожидаясь поступления туда российских зенитных ракетных комплексов (ЗРК) С-300. При этом в Израиле не исключают, что Иран рассматривает себя в будущем в качестве второй доминирующей силы в Восточном Средиземноморье, если США не сумеют закрепиться там вместе с Великобританией и Францией. Этим и объясняются частые визиты израильских руководителей в Москву и последние переговоры Нетаньяху с президентом РФ Владимиром Путиным в день празднования Дня Победы.

Ни у Франции, ни у Германии ввязываться в большую войну на БСВ явно нет никакого желания. У немцев – много своих внутренних проблем, да и большинство французов недовольны ростом цен и безработицы в стране, о чем свидетельствовали массовые антиправительственные манифестации, которые совпали с 50-й годовщиной студенческих волнений, названных тогда «молодежной революцией». Демонстранты несли лозунги «Революция живет!», «Поднимайся, Париж!». Как отмечали французские СМИ, народ готов был снова атаковать Бастилию.

Давно известно, что войны и революции часто следуют друг за другом. Неизвестно только, что лучше – революция за войной или войны за революциями. И тут можно сколько угодно спорить о характере и конечном исходе гибридных войн в Сирии и в странах БСВ, но быстро они все равно не завершатся еще и потому, что в них переплетено слишком много конфликтов и противоречий. И выхода из этого порочного круга пока не видно.