Мертвые души-2

В Театре имени Маяковского Сергей Арцибашев поставил спектакль по обоим томам поэмы Гоголя «Мертвые души». И сам сыграл Чичикова. На премьеру приехали члены российского правительства, рядом посадили министра здравоохранения и соцразвития Михаила Зурабова и министра образования и науки Андрея Фурсенко. В самую последнюю минуту не смог приехать министр экономики Герман Греф. Рядом с ними в зале случайно оказался один из наших постоянных авторов. Он записал то, что видел и слышал на сцене и в зале.

Явление первое. Чичиков, его Отец, Зурабов, Фурсенко.

ОТЕЦ ЧИЧИКОВА. Смотри же, Павлуша, учись, не дури и не повесничай, а больше всего угождай учителям и начальникам┘

ЗУРАБОВ. Бессмертный текст!

ОТЕЦ ЧИЧИКОВА. С товарищами не водись, они тебя добру не научат; а если уж пошло на то, так водись с теми, которые побогаче┘

ФУРСЕНКО. Видишь, не во всем┘

ЗУРАБОВ. Ты про кого?

ФУРСЕНКО. Ну, представь себе, что ты ≈ друг Ходорковского┘

На сцене раздается гром, пространство озаряется ярко-зелеными разрядами молний.

Чичиков крестится.

Явление второе. Те же, но уже без Отца Чичикова. Чичиков знакомится с юрисконсультом и узнает от него про то, как можно разбогатеть, покупая мертвые души.

ЧИЧИКОВ. А по ревизской сказке они числятся?

ЮРИСКОНСУЛЬТ. Числятся. Что же вы оробели? Один умер, другой родится, а все в дело годится.

ЧИЧИКОВ. Эх, да накупи я всех этих, которые вымерли, пока еще не подавали новых ревизских сказок, положим тысячу, да, положим, Опекунский совет даст по двести рублей на душу. Вот уже двести тысяч капиталу!

ЗУРАБОВ. Жаль, Гера не пришел.

ЧИЧИКОВ. А теперь время удобное, недавно была эпидемия, народу вымерло, слава богу, немало.

ФУРСЕНКО. А тебе никак не пригодится? Сейчас, говорят, тоже смертность вверх идет┘

ЗУРАБОВ. Копейки┘ Ты имеешь в виду дотации по 122-му?

ФУРСЕНКО (неопределенно кивает головой).

ЗУРАБОВ. Не понимаю.

ЧИЧИКОВ. Мне кажется, вы затрудняетесь? Нет, я не то чтобы совершенно крестьян┘ Я полагаю приобресть мертвых, которые, впрочем, значились бы по ревизии как живые.

Снова ≈ гром и зеленые молнии.

Сцена третья. Чичиков, Коробочка, Зурабов, Фурсенко.

КОРОБОЧКА. Право, не знаю. Я мертвых никогда еще не продавала.

ЗУРАБОВ. Дура.

ФУРСЕНКО. Это актриса.

ЗУРАБОВ. В принципе дура.

ЧИЧИКОВ. Послушайте, матушка. Ведь вы разоряетесь, платите за него налоги, как за живого┘ А теперь я плачу за них, я, а не вы, я принимаю на себя все повинности.

ЗУРАБОВ. Если заплатит, тоже, значит, дурак.

ФУРСЕНКО. Не заплатит.

ЗУРАБОВ. А тут никто не платит.

А зарплату все получают. Я проверял.

ФУРСЕНКО. А у некоторых еще и дети учатся. Я знаю.

Сцена четвертая. Те же, без Коробочки. Появляется Ноздрев.

НОЗДРЕВ. Купи у меня жеребца, а мертвых душ я тебе дам в придачу.

ЧИЧИКОВ. На что мне жеребец?

НОЗДРЕВ. Как на что? Да ведь я за него заплатил десять тысяч, а тебе отдаю за четыре.

ЗУРАБОВ. Надо будет Леше (имеется в виду Кудрин? ≈ Г.З.) рассказать, он посмеется.

ФУРСЕНКО. Можно и Сергею (имеется в виду Иванов? ≈ Г.З.). Он знаешь как самолетами торгует?

ЗУРАБОВ (подумав). У нас это можно кому угодно рассказать.

НОЗДРЕВ. Сыграем в шашки. Выиграешь ≈ все твои.

ЧИЧИКОВ. Я не буду играть.

ФУРСЕНКО. Я бы тоже не стал.

ЗУРАБОВ. С этим?

ФУРСЕНКО. С нашими.

НОЗДРЕВ. Так ведь это не в банк. Тут никакого не может быть счастия или фальши.

ЧИЧИКОВ. Так и быть, сыграю.

НОЗДРЕВ. Души идут в ста рублях.

ЧИЧИКОВ. Довольно и по пятидесяти.

НОЗДРЕВ. Что за куш пятьдесят? Лучше в эту сумму я дам тебе щенка или золотую печатку.

ЧИЧИКОВ. Изволь.

НОЗДРЕВ. Пусть вперед будут мои два хода.

ЗУРАБОВ. Это все про удвоение ВВП, совсем как Греф с Фрадковым.

ФУРСЕНКО. Нет, Фрадков тут (наклоняется к уху Зурабова и шепчет неслышно)┘

Сцена пятая. Чичиков, Собакевич, Зурабов и Фурсенко.

ЧИЧИКОВ. Председатель ≈ прекрасный человек.

СОБАКЕВИЧ. Это вам показалось. Он только что масон, а такой дурак, какого свет не производил.

ЗУРАБОВ. Поэтому его и снимут.

ФУРСЕНКО. Снимут?

ЗУРАБОВ. Не зря же Медведева назначили.

ЧИЧИКОВ. А губернатор ≈ превосходный человек!

СОБАКЕВИЧ. Первый разбойник в мире!

ФУРСЕНКО. Это ≈ про Лужкова.

ЗУРАБОВ. По-моему, про Матвиенко.

СОБАКЕВИЧ. И лицо ≈ разбойничье! Он да вице-губернатор ≈ это Гога и Магога!

ФУРСЕНКО. Видишь, про Лужкова. Юрий ≈ это Георгий.

ЗУРАБОВ. Образованный ты┘ (Смеется.) Это ≈ Медведев и Собянин.

СОБАКЕВИЧ. Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья.

ФУРСЕНКО. Это про Устинова?

ЗУРАБОВ. А кто еще похож?

Сцена шестая. Чичиков, Плюшкин, Фурсенко, Зурабов.

ЧИЧИКОВ. Почему ж не дать бы мне по пятисот рублей за душу, но┘ состоянья нет; по пяти копеек извольте, готов прибавить┘

ПЛЮШКИН. Ну, батюшка, воля ваша, еще по две копейки пристегните.

ЧИЧИКОВ. По две копеечки пристегну, извольте.

ПЛЮШКИН. Семьдесят восемь душ по тридцать копеек за душу┘ Это будет двадцать четыре рубля девяносто шесть копеек┘

ЗУРАБОВ. Это ≈ про залоговые аукционы.

ФУРСЕНКО. А не про ЮКОС?

ЗУРАБОВ. Тоже┘

ФУРСЕНКО. Кстати, слышал, как вчера Соколов у Кудрина денег на свою культуру просил?

ЗУРАБОВ. Ты думаешь, что Чичиков ≈ это Кудрин.

ФУРСЕНКО. Нет, Чичиков ≈ это (наклоняется и шепчет на ухо Зурабову)┘ Он сейчас решает.

Сцена седьмая. Чичиков в палате, Иван Антонович, Фурсенко и Зурабов.

ЧИЧИКОВ. Что до того, чтобы ускорить дело, так Иван Григорьевич, председатель, мне большой друг┘

ИВАН АНТОНОВИЧ. Да ведь Иван Григорьевич не один; бывают и другие.

ЗУРАБОВ. Это точно.

Сцена восьмая. Чичиков, Юрисконсульт, Зурабов, Фурсенко. Юрисконсульт предлагает Чичикову помочь в оформлении наследства миллионерши Ханасаровой.

ЮРИСКОНСУЛЬТ. Только с трех миллионов 20% придется отдать.

ЧИЧИКОВ. Это сколько?

ЮРИСКОНСУЛЬТ. Шестьсот тысяч.

ЗУРАБОВ (поднимает палец вверх). Дети┘

Сцена девятая. На сцене один за другим подписывают отказ от своей части наследства родственники Ханасаровой ≈ старик генерал Бетрищев и умелый помещик-фабрикант Костанжогло.

ЗУРАБОВ. Это как у нас.

ФУРСЕНКО. А кто у нас отказался от наследства?

ЗУРАБОВ. Это про монетизацию. Старики отказались от приватизации, потому что были обмануты, а эти ≈ потому что им наплевать.

ФУРСЕНКО. А это не про ЮКОС?

ЗУРАБОВ. Про ЮКОС еще не было. А это ≈ типичная монетизация.

Сцена десятая. Чичиков и благочестивый миллионер Муразов.

ЧИЧИКОВ. Я подлец, виноват┘ Я преступил┘ Но без суда бросить в тюрьму, отобрать все, вещи, шкатулку, там деньги, все мое имущество┘

МУРАЗОВ. Все равно: с имуществом и со всем, что ни есть на свете, вы должны проститься. Вы подпали под неумолимый закон, а не под власть какого человека┘

ЗУРАБОВ. Ты спрашивал про ЮКОС?

ФУРСЕНКО. Тогда при чем тут закон?

МУРАЗОВ. Забудьте этот шумный мир и все его обольстительные прихоти.

ФУРСЕНКО. Что-то долго уже┘

ЗУРАБОВ. Ну, наверное, уже скоро. Сейчас отпустят и ≈ все.

ФУРСЕНКО. А ты думаешь, его отпустят?

ЗУРАБОВ. Кого?

Те же и Князь, а также многочисленные чиновники.

КНЯЗЬ. Ни одного чиновника у меня нет хорошего: все ≈ мерзавцы!

Все чиновники замолкают.

КНЯЗЬ. Уезжая в Петербург, я почел приличным повидаться с вами┘ Бесчестье в нашем отечестве дошло до последних пределов┘ Я полагаю военный суд единственным средством решения всех нынешних темных дел. И буду просить государя об этом┘ Я приглашаю рассмотреть ближе свой долг и обязанности земной своей должности, потому что это уже нам всем темно представляется, и мы едва┘

На этом месте обрывается рукопись Гоголя и кончается спектакль. При слове «отечество» Зурабов и Фурсенко многозначительно переглянулись, но при последних словах в зале их уже не было. Они исчезли, причем безо всяких предзнаменований ≈ ни грома, ни зеленых молний не было.

Со слов очевидца записал