Михаил Сидлин
Яков Халип.Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Л.И.Брежнев со своей фотографией на Параде Победы работы Я.Халипа.
Фото предоставлено Галереей Люмьер
Александр Пушкин оживил статую Петра. В своей поэме "Медный всадник". Яков Халип - верный наследник Пушкина - оживил Ивана Федорова: на снимке "Дирижабль над Москвой и памятник первопечатнику" (1935). Первопечатник кажется скрючившимся злобным стариком. А огромный воздушный корабль выглядит на фотографии меньше памятника. Светлая сигара скомпонована с затемненной фигурой так, что кажется, будто она только что оттолкнулась от памятника. Чтобы лететь дальше.
Красивая символическая картинка. Советская репортажная фотография тридцатых в своих лучших образцах похожа на песни Гомера. Собственно событие служит лишь поводом, который помогает мифу проявиться. Везде рассыпаны образы-знаки. И гостиница "Москва", лежащая под дирижаблем, - не просто гостиница, а символ новой, социалистической столицы. И крупная надпись "СССР" на борту подчеркивает, что это не просто аэростат, а символ всей Страны Советов, отталкивающейся от своего прошлого (прошлое, в лице первопечатника Федорова, отворачивается). Человеку, окаменевшему в статуе, противопоставлена одушевленная машина.
Образцы новой техники вызывали у репортеров тридцатых ребяческий восторг. "Знамя и танк. Маневры РККА" (1938) - знамя живописно развевается, а танк ловко пойман в размыве движения - все вместе выглядит иллюстрацией к песне "Броня крепка, и танки наши быстры". Еще один снимок - подводные лодки стоят на приколе под бортом у большого корабля (от которого один борт только и виден) - как маленькие драконы под боком морского чудища. Это машины, которые обладают собственной жизнью.
Дирижабль - символ покорения воздуха. Подлодка - символ подчинения воды. В основе русского коммунизма лежало мифопоэтическое сознание. Поэтому были так важны перелет Чкалова, дрейф Папанина и ледовые злоключения Шмидта (Халип, кстати, снимал Папанина во льдах, за что и получил "Знак почета")... Борьба со стихиями представлялась естественной и необходимой задачей. А машины - магическими предметами, чья роль, однако, не сводима только к традиционной роли "помощников". Военная машина на снимках Халипа - квинтэссенция машины как таковой: сильная, быстрая, агрессивная. Она представлена во всем своем величии - во время торжественной демонстрации: на параде или маневрах.
Живые люди выглядят статуями. Лучший из портретов Халипа - "Торпедист (Виктор Кроков)" (1936) показывает человека, окаменевшего в борьбе со стихией. Тяжелый дождь бьет ему в лицо (дождь запечатлен на пленке многочисленными мелкими штрихами). Но и под жестким дождем это лицо остается маской мужества с застывшим выражением превосходства над стихией: острый нос, прищуренный глаз и строгий взгляд в прицел. Не просто персонаж, а победитель. Герой и природа сталкиваются. Природа неизбежно терпит поражение.
