Виктор Шейнис ОТКЛИК на статью, хотя бы и сурово критический, - как правило, подарок ее автору: известно, что истина рождается в споре. Однако спор должен вестись по существу того, что было действительно сказано, а не "домыслено" оппонентами, воспользовавшимися случаем, чтобы предъявить развернутый счет российским реформам 90-х гг., а заодно и автору, "прошагавшему", по их лестной оценке, "в первых шеренгах" этих реформ.
К сожалению, дискуссию Сергей Казеннов и Владимир Кумачев ("Под завесой мифотворчества", "НГ", 21.04.01) начинают с подмены основного тезиса моей статьи ("Россия и Европа: интересы против мифов", "НГ", 20.12.2000). Вопрос о том, "какой набор стратегий и способов их реализации в наибольшей степени отвечает национальным интересам страны", заслуживает отдельного разговора, и я мог бы изложить свой взгляд на вещи, исходя из, как проницательно заметили оппоненты, моих "симпатий к либерал-реформаторской парадигме". Но статья-то была не о том. Ее исходное положение другое: прежде чем рассуждать о стратегиях, надо решить главный вопрос - что есть национальные интересы, которые призвана обслуживать стратегия, и как должна выстраиваться, объективно и субъективно, иерархия государственных приоритетов. Затем излагались два существенно различных подхода в зависимости от того, что считать главным: "добиваться всевозможными способами усиления влияния России на решение европейских, околоевропейских и мировых дел" или стать "органической частью Европы, европейской страной по уровню и качеству жизни".
По-видимому, одно не всегда исключает другое. Но все-таки от того, какая из этих целей будет поставлена политической элитой во главу угла, в какое русло будет канализирована национальная энергия, зависит жизнь не только ныне живущих, но и будущих поколений. (Поучительный пример переключения колоссальной национальной энергии с утверждения военно-политического господства на обширных азиатских пространствах на обустройство собственной страны может дать современная Япония.)
А затем было сказано, что какая бы парадигма ни была избрана, полезно руководствоваться не мифологией, а реалиями современной ситуации. Оппоненты утверждают, что мифы, они же "откровенные страшилки", сконструированы мною. Читатель не обязан помнить, о каких таких мифах шла речь в статье, и может поверить С.Казеннову и В.Кумачеву на слово. Поэтому придется схематически воспроизвести четыре мифа, с которыми, на взгляд автора, надо распрощаться. Первое: Россию ждут в Европе с распростертыми объятиями. Второе: наивно строить политику в расчете на ослабление западных союзов вообще, связей между Западной Европой и США, в частности. Третье: эффективным рычагом нашего внешнеполитического давления на Запад будто бы может стать то ли ассоциация с Индией и Китаем, то ли развитие связей со странами-изгоями. Четвертое: западные правительства (именно правительства, а не некоторые отставные политики и журналисты) ориентированы на предельное ослабление, разорение и расчленение России. (Я думаю, в частности, что Томас Грэхэм (см. "НГ", 31.05.01) гораздо более адекватно выражает "генеральную линию" Запада, чем, скажем, Збигнев Бжезинский и иные ненавистники нашей страны.)
Если все эти мифы сконструированы, как утверждают мои оппоненты, В.Шейнисом, то они должны были бы сделать одно из двух. Либо показать, что все сказанное вовсе не мифология, а адекватная информация о реальной ситуации в одних случаях и действенные инструменты воздействия на нее - в других. Либо заявить, что мифы эти не имеют никакого отношения к сегодняшним дискуссиям, что они просто-напросто отсутствуют в общественном сознании.
Тем удивительнее увидеть, что буквально через несколько строчек оппоненты столь же критически высказываются о мифе первом: "Запад нам поможет". Неясно, правда, в чем выразилось "благодушие В.Шейниса" по отношению к "генеральной линии Запада в отношении России". В статье было сказано: "Европейские общества выстраивают основы своей жизни по правилам жесткой, подчас циничной рациональности. Эмоции, влечения, ориентация на расширение межчеловеческих контактов на всех уровнях и во всех областях - тоже, конечно, компоненты европейской культуры, но в межгосударственных отношениях это своего рода гарнир". Отнесем выпад С.Казеннова и В.Кумачева к издержкам полемического запала. Но если такова реальность в наших отношениях с Западом - а здесь, по-видимому, расхождений нет, - то из этого могут проистекать разные линии поведения: либо сосредоточиться на решении наших внутренних проблем и со временем стать органичной частью западного сообщества, либо заниматься разного рода контриграми, заставляя западные страны "считаться" с нашими претензиями вершить мировые дела, с нашими "зонами интересов" в некоем "периметре", как это делал Советский Союз, опираясь на такую силу, о которой наши антизападники и мечтать не могут.
Достичь этого пытаются двояким образом. Во-первых, эффектными жестами вроде примаковского разворота над Атлантикой (неясно, какое оппоненты углядели в моем упоминании этого эпизода "ерничество"), театральной переброски батальона миротворцев из Боснии в Косово (который, к слову сказать, не играет там никакой серьезной роли и никакие действительные наши интересы не представляет), походов наших подлодок в далекие моря и т.д. Во-вторых, формируя "полюса" противостояния: Соединенным Штатам - акцентируя их противоречия со странами Западной Европы, Западу в целом - блокируясь с Китаем, Индией, демонстрируя свою особую линию в отношении стран-изгоев.
Вот здесь мы и переходим, на мой взгляд, из сферы реальной политики в область мифологии. Что касается жестов, то они, как правило, если и эффектны, то малоэффективны. Они могут тешить национальное самолюбие одержимых комплексами "патриотов", но ничего не меняют в политике Запада. Примаков мог разворачивать самолет и мог продолжать полет дальше. В любом случае время было упущено. Если ставилась задача предотвратить вооруженное давление на Югославию, не надо было поддерживать у Милошевича и югославского руководства иллюзии, что они смогут удержаться, опираясь на поддержку России. Пусть г-да Зюганов и Жириновский сокрушаются о судьбе Милошевича. Приход Коштуницы - достижение не только югославского народа, но и европейской демократии, к несчастью, оплаченное дорогой ценой. И к сожалению, наша страна мало что сделала, чтобы конфликт разрешился мирным путем, а в Югославии власть перешла к ответственным политикам.
Что касается идеи коалиции России, Китая и Индии, противостоящей Западу, то место ей в ряду курьезов. Эти страны выстраивают особые отношения с внешним миром, они менее всего склонны идти на конфликт с его лидером и с опаской поглядывают друг на друга. Строительство тройственной коалиции выглядит особенно перспективным в свете недавних заявлений индийского правительства о том, что Индия считает своим главным противником Китай и не будет возражать против американской ПРО. Что же касается российско-китайской дружбы, которую, помнится, мы уже проходили, то политика Запада отличается предсказуемостью, а вот кто решится сказать, что будет с Китаем через 10 или 20 лет и какой внешнеполитический курс он вздумает тогда проводить? "А как же многополярный мир?" - спрашивают мои оппоненты. Должен огорчить их: многополярный мир - еще одна химера, как о том убедительно сказал Валериан Соколов ("НГ-сценарии", 16.05.01). Его нет и, слава Богу, не будет - во всяком случае в ближайшие десятилетия. Реальный выбор перед Россией - встроиться в процесс глобализации, в центре которого находятся США, или оказаться на его обочине в погоне за "воинственной идеей борьбы за многополюсный мир".
Порочна, на мой взгляд, не "диверсификация внешней политики" - здесь, подчеркну это, спора нет, - а смещение ее приоритетов. У меня действительно вызывает серьезную обеспокоенность явное "потепление" в нашей политике по отношению к странам, в режимах которых мировое сообщество видит угрозу миропорядку. Во избежание кривотолков обозначу свою позицию предельно четко.
Во-первых, стратегическими союзниками России должны быть только демократические страны. Во-вторых, безответственные диктаторские и идеократические режимы представляют сегодня главную угрозу миру. В-третьих, вооружать эти режимы или хотя бы косвенно содействовать наращиванию их военно-экономического потенциала без соответствующих гарантий международного контроля наиболее опасно для нашей страны. Хорошо известно, как используется против нас советское оружие, щедро поставлявшееся так называемым национально-освободительным движениям. В-четвертых, разумная альтернатива - не в наших сепаратных действиях, которые на Западе с большими или меньшими на то основаниями воспринимают как вызов, а в создании действенной системы международного контроля, пресекающего также и аналогичные шаги западных компаний, если они действительно имеют место. В-пятых, оставив трудную и деликатную работу дипломатам, пропагандистски и политически вовсе не следует ставить задачу "не отставать от Запада в разыгрывании карты так называемых стран-изгоев", как не надо вступаться за ущемленный суверенитет диктаторов, пытаясь представить их режимы - хотя бы в глазах нашего народа - достойными членами мирового сообщества.
Не все так однозначно и с политикой Андрея Козырева (на деле - Ельцина), которая, по мнению С.Казеннова и В.Кумачева, "не принесла России ожидавшихся дивидендов". Я согласен с тем, что действия Козырева подчас были недостаточно профессиональны, а его поведение вызывало справедливые нарекания, но не считаю возможным распространяться об этом, когда всяк норовит бросить свой ком грязи в ушедшего министра. Важнее, однако, другое: кто и какие "дивиденды" ожидал от Запада за "наши стратегические отходы"? Более сорока лет СССР, не останавливаясь ни перед чем, удерживал свои завоевания в Восточной Европе. Подавлением народных восстаний в Германии в 1953 г., в Венгрии в 1956 г., нашествием "танкового коммунизма" в Чехословакию в 1968 г., угрозой вооруженного вторжения в Польшу в 1956 и 1980-1981 гг. он девальвировал высокую моральную ценность победы над фашизмом.
В ответ на брошенный Горбачеву упрек, что он "сдал" коммунистические режимы в Восточной Европе, Михаил Сергеевич справедливо ответил: "Кому сдал? Их народам". Политика Ельцина-Козырева, по существу, подвела итог под этим горбачевским поворотом. Горбачева, Ельцина и Козырева не перестают упрекать за "бегство из Восточной Европы", но при этом не хотят или не могут взять в толк, что это было бегство от "доктрины Брежнева" и тупиков дипломатии "господина Нет", да еще в условиях неопределившейся ситуации внутри страны, под угрозой реванша державнических сил. Такие глубокие сдвиги в политике редко бывают взвешенными и размеренными. Сожаления по поводу того, что Козырев "даже не смог распорядиться нашим имперским прошлым", "продать его Западу", - не более чем рецидив имперского мышления. Давно пора понять, что "стратегические отходы", по поводу которых сокрушаются мои оппоненты, - это тоже понятие из эпохи противостояния, от которого мы медленно, со срывами, но все же удаляемся. Имперские амбиции никогда - никогда! - не приносили блага нашей стране.
Скажу больше: никакой угрозы для России тяготение государств Восточной Европы к НАТО, на мой взгляд, не несет. Относиться к этому следует спокойно, сознавая, что такова естественная реакция на нашу поддержку режимов, которые народы этих стран воспринимают как оккупационные. Негативную историческую память изгладить нелегко - на это нужны десятки лет. Отрицательный эффект расширения НАТО я вижу только в одном: оно позволяет нашим державникам и национал-патриотам эксплуатировать основательно вбитую в сознание людей психологию защитников осажденной крепости, "оборонные стереотипы".
Все это не означает, конечно, что не существует противоречий, спорных вопросов в отношениях России и Запада. Существуют такие проблемы и внутри сообщества западных государств, но там научились их разрешать, не драматизируя расхождения. Нам же следовало бы понять, что главную опасность для наших национальных интересов представляет не политика Запада, при всех ее подчас завихрениях, а талибы, террористы, наркоторговцы, диктаторские режимы, расползание по миру ядерного оружия и ракетных технологий и т.д. По всем этим позициям мы с Западом в одной лодке.
Чуть ли не половину своей статьи С.Казеннов и В.Кумачев посвятили критике проводившихся в России реформ и их последствий. Создается, однако, впечатление, что меня эти авторы путают с кем-то другим. Тем, собственно, и отличается "ЯБЛОКО", к которому я принадлежу, от других демократических и реформаторских организаций, что оно не только критически оценило способ проведения реформ, но и на разных этапах предлагало свои варианты. Девиз, с которым "ЯБЛОКО" шло на выборы: "Реформы для большинства!"
В заключение мои оппоненты, сославшись на не слишком достоверные данные о росте масштабов разрыва между душевым ВВП в России и Западной Европе и не дав себе труд разобраться в изменившемся физическом наполнении валового продукта, в различных методиках его исчисления и т.п., пожелали нам всем "счастливого пути в Европу". К этому пожеланию хотелось бы присоединиться, но весь вопрос в том, где проходит этот путь. Уж во всяком случае не в сосредоточении усилий и ограниченных ресурсов на попытках "хоть что-то противопоставить неадекватной политике НАТО". Об этом и шла речь.
