Я пью за духовные скрепы

Что ж ты, сердце, так стонешь и плачешь? Фото Екатерины Богдановой

Вариация

Мечтал я попасть в когорту

Озорных московских гуляк.

И вот старый, облезлый, 

потертый,

Бреду в дешевый кабак.

«Путинки» здесь сто граммов

Стоит всего сто рублей,

Не много таких шалманов

Осталось в Москве моей.

Я в этом логове жутком

Не требую карту вин.

С пустой душой и желудком

Беру дежурный графин.

А когда остынут пельмени

И опустеет стакан,

Меж столами, подобно тени,

Девичий движется стан.

И, кажется, что играют

На сотнях скрипок смычки,

И, рты раскрыв, замирают

Вокруг алкаши и торчки.

И словно чайная роза

На фоне слепого окна,

Приняв изящную позу,

Садится у стойки она.

Берет себе воду без газа,

Бросает задумчивый взгляд.

За столиками без приказа

Смолкает навязчивый мат.

Заплеванное заведение,

Здесь явно не место для Вас,

И что-то вроде виденья

Всплывает со дна моих глаз.

«Роллс-Ройс» ослепительно 

черный,

Тяжелые ткани гардин,

Бискайские серые волны

И масло парижских картин.

Белая яхта в Ницце,

Лакей с подносом вина…

Позвольте к вам обратиться

С самого, самого дна.

Мадам, мое сердце разбито.

В бессонной похмельной ночи

Я видел, Вас любят бандиты,

Чиновники и богачи.

Я видел, пленительно-грубый

Ходок, скандалист и нахал,

Взасос Ваши сладкие губы

Лобзал ФСБ генерал.

Все звали его экселенцем,

А он называл Вас Жюли,

А может быть, даже 

с чеченцем

Вы ночью той знойной ушли.

Мадам, полюбите мальчишку

С густой сединой у висков,

И я подарю Вам книжку

Моих запрещенных стихов.

И пусть грязна моя майка,

И пусть невысок мой рост,

В Фейсбуке полтыщи лайков

Собрал мой последний пост…

Никого между нами

В опустевшем вдруг кабаке,

Потрескавшимися губами

Тянусь я к ее руке.

И тут же смолкают скрипки

И только трубы горят,

И вместо ее улыбки

Сосед говорит мне – Брат.

Закусывай, вот тарелка,

Не надо было частить,

А то, похоже, что белка

Пришла тебя навестить.

А я, задыхаясь от боли,

Гляжу на подлый обман,

На липкий знакомый столик,

На галдящий шалман.

Такая уж злая судьбина

Навеки мне суждена,

И veritas вовсе не в vino,

А в водке дешевой она.

О вечном

Страна моя родная

Опять вернула Крым,

А я все вспоминаю,

Как был молодым.

Гулял я по Волхонке,

Весел и пригож,

На артиста Конкина,

Говорят, похож.

Раньше был красавец я,

А скоро я помру.

Все вокруг провалится

В черную дыру.

Ноль покажет градусник,

Что я ощущу?

То ли я обрадуюсь,

То ли загрущу?

Нет пространства-времени,

Ни радикулит,

Ни старый шрам на темени

Больше не болит.

Замолчал скрипучий

Ржавый организм,

Тот, который мучил

Здесь меня всю жизнь.

Мне с козырной масти

Уж не заходить

И российской власти

Больше не дерзить.

В магазин «Фаланстер»

Больше не ходить

И на сайт «xHamster»

Больше не ходить.

В морге мне умельцы

Чуть припудрят нос

И украсят тельце

Венчиком из роз.

И в храме Успения

Данный экземпляр

Всем для обозрения

Выложат в футляр.

Кончится история,

Серый порошок

Сгребут в крематории

В глиняный горшок.

Отвезут в багажнике,

Закопают где-то,

А тут еще окажется

Что и Бога нету…

Тост

Я пью за духовные скрепы,

За грозный чеченский 

                                 ОМОН,

За Хомс, за Дамаск, за Алеппо,

За доблесть шиитских 

племен.

Я пью за погибель ИГИЛа

(Который в РФ запрещен),

За наши межзвездные силы,

За импорт, что был замещен.

* * *

За наше нелегкое счастье,

За наше движенье вперед,

За рейтинг родного 

начальства,

Что так неуклонно 

                               растет.

Я пью за ТВ-передачи,

На сердце от них веселей,

За очередные задачи,

За доллар по сотне рублей.

Я пью, не пугаясь похмелья,

Я с водкой мешаю вино,

За то, чтоб эксперты 

                                   сумели

Нащупать у кризиса дно.

За мудрость моих депутатов

Я выпью до самого дна,

За то, чтоб поднялась 

когда-то

На баррель проклятый цена.

Я пью за сенсации в прессе,

За осточертевший хамон,

За Чайку, за Рябцеву Лесю,

Я пью за систему «Платон».

Я пью за здоровье народа,

Который хозяин страны,

И за приходящие годы,

Которые будут трудны.