Константин Ремчуков: К середине 2014 года всем стало совершенно очевидно, что Россия…

Служба в рядах ВМФ запомнилась как бесценный опыт жизни. Фото из архива Константина Ремчукова

Моя первая длительная загранкомандировка случилась в 1976–1977 годах в Пакистан. Я работал переводчиком на строительстве металлургического комбината в  Карачи. По ходу моей жизни там  произошел военный переворот – премьер-министр Зульфикар Али Бхутто был свергнут генералом Мухаммедом  Зия-уль-Хаком. По улицам туда-сюда ходили миллионные толпы экзальтированных мусульман, и я в самом центре города (на Султан-вилле на Клифтон-роуд) оказался фактически под домашним арестом. Затворничество продолжалось восемь недель. Генконсул приезжал, интересовался потребностями, уезжал в Москву, привозил немного еды: сыра, колбасы, сала.

Я сидел днями и ночами на крыше виллы, смотрел на пальмы, быстро бегущие тучи сезона дождей, вдыхал свежий океанский бриз и слушал музыку на кассетах. К моменту заточения у меня были кассеты: Давид Тухманов – «По волнам моей памяти», Дмитрий Шостакович – Симфония № 5, Элтон Джон – «Goodbye Yellow Brick Road» и Pink Floyd – «Wish you were here». Книг было три: В.И. Ленин – «Развитие капитализма в России», Гуннар Мюрдаль – «Драма Азии» и Эрнест Хемингуэй – «Острова в океане». За два месяца я прочитал и перечитал их по три раза, музыка же была фоном одиночного существования. 

Уже потом купил дневники Зульфикара Али Бхутто. Его повесили 4 апреля 1979 года в 2 часа ночи. Последняя запись перед казнью: «Я хочу закончить цитатой из книги Джавахарлала Неру «Открытие Индии», которую он написал в тюрьме. Эта цитата взята у Николая Островского из романа «Как закалялась сталь»: «Жизнь дается человеку один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы».

Считать, что это не оказало на меня влияния, невозможно. Я, безусловно, зависим от того времени и сформировавших мои представления обстоятельств судьбы.

Из Пакистана я вернулся в 23 года с эксклюзивным материалом на диссертацию; на заработанные чеки Внешпосылторга купил двухкомнатную квартиру на Соловьином проезде в Ясеневе и отложил несколько тысяч на «Березку», чтобы баловать жену-студентку.

А потом меня, с двумя высшими образованиями (экономист-международник и переводчик), проучившегося всего шесть месяцев в аспирантуре, женатого, имеющего сына двух с половиной лет, призвали на срочную службу в ВМФ на полтора года.

Казалось, на флоте мои академические и карьерные достижения утратили всякое значение. Там «краб» в возрасте 19 лет имел все основания считать, что у него громадные исторические и нравственные преимущества передо мной, 24-летним салагой,  «чешуей», «шнурком», «карасем». Приходилось драться, организовывать «чешую» для осмысленного и точечного эффективного сопротивления дедовщине. 

Книги влияют на человека. Особенно умные. Фото Константина Ремчукова

Те боевые годы всегда вспоминаю с веселым восторгом, рассказываю истории своей службы друзьям и детям. И горжусь этой страницей биографии, сформировавшей во мне необходимое для жизни качество – способность находить верные аргументы и решения в исключительно мужском коллективе. В «лихие 90-е» это стало бесценным…

Удивительно, но самые лучшие отношения у меня сложились именно с теми бизнесменами, которые, как и я, не откосили, а отслужили срочную службу: Олегом Дерипаской, Сулейманом Керимовым, Михаилом Прохоровым. Может быть, это случайность, а может быть, и нет…

У меня большая активно пополняемая библиотека. Покупаю сотни книг в зарубежных поездках. Мой личный букинист Татьяна Ильинична из книжного магазина «Москва», что на Тверской, каждую неделю звонит и предлагает купить подшивки старых газет и журналов 20–60-х годов XX века, редкие книги. И я все это читаю, восполняю пробелы в знании фактов и событий нашей недавней истории. Я, конечно же, зависим от чтения бесконечного числа умных книг и журналов. Мои оценки событий предопределены формирующимся в моей голове представлением о том, «как надо». 

Когда в 16 с половиной лет родители отправляли меня на учебу в Москву, папа написал памятку-рекомендацию, как жить молодому человеку, впервые покинувшему дом. В инструкции было 10 пунктов, например: не забывай писать родителям, имей в тумбочке сухарики, если вдруг засосет под ложечкой от голода; хотя бы один раз в день ешь горячее жидкое, чтобы не было гастрита; все, что тебе надо, у тебя есть, у тебя есть все, что тебе надо. Один пункт был необычен: старайся тратить половину, но не более двух третей располагаемого дохода, остальное – сберегай. 

Памятку папа советовал приклеить к двери тумбочки изнутри, чтобы не потерялась. Я читал ее каждый раз, когда лез за сухариком.

Я рос послушным мальчиком, не пил, не курил, играл в футбол за сборную университета на первенство Москвы и каждый день ел «горячее жидкое». 

Кстати, никогда не имел долгов, поскольку материальные потребности возникали только тогда, когда были исчерпывающие финансовые возможности для их удовлетворения. Думаю, такая философия потребления лежит в основе моего преимущественно хорошего настроения и независтливого характера. Ведь у меня есть все, что мне надо! Чему же завидовать?

Купив «Независимую газету», я выбрал стратегию бездолгового развития. У газеты нет ни копейки, ни цента долгов. И я не стал бы считать отсутствие долгов у газеты (ноль копеек и ноль центов) случайностью. Но и не считать материальную независимость от кредиторов основой независимости редакционной политики было бы романтическим заблуждением.

У всего есть незримые причины, мотивы и основания. Всё вместе это и формирует судьбу человека. А все вместе мы (человеки-журналисты) и делаем «Независимую/Зависимую газеты» зависимыми от нас…

И если бы мне надо было написать подшапочную статью хоть в «Независимую», хоть в «Зависимую» газету, я бы начал ее так:

«Сегодня 60% мировой торговли товарами и услугами (12 трлн долл.) приходится на глобальные цепочки производства стоимости (ГЦПС). 80% этих цепочек контролируется ТНК (транснациональными корпорациями). Это дает основание считать, что более половины готовой продукции в структуре мировой торговли можно пометить ярлыком Made in the world. В этих условиях переход России к стратегии импортозамещения и изоляционизма можно считать исторической ошибкой».

Но мог бы начать и так:

«К середине 2014 года всем стало совершенно очевидно, что Россия совершила кардинальный разворот в своей внутренней и внешней политике…»