Игорь Субботин
Иранцам предстоит избирать не только парламент, но и Совет экспертов, который определяет верховного руководителя страны.
Фото с сайта www.irna.ir
В Иране 14 февраля началась предвыборная кампания для кандидатов в Совет экспертов – госорган, ключевой функцией которого является избрание верховного лидера страны. Голосование, до которого остается менее трех недель, должно пройти параллельно с выборами в Меджлис – местный парламент. Критики утверждают, что иранское руководство запретило публиковать развернутые результаты соцопросов по поводу возможной расстановки сил, потому что уровень явки обещает быть предельно низким. Консервативное крыло ведет тотальную зачистку политического поля, говорят эксперты.
О том, что предвыборная кампания в Совет экспертов стартовала, сообщил Избирательный штаб Ирана. Она должна продлиться 15 дней. По официальным данным, всего было подано 500 заявок на участие от кандидатов из всех провинций Ирана.
Однако до самого голосования местным регулятором – Советом стражей Конституции – было допущено только 144 кандидата. Среди тех, кто был отфильтрован, оказался бывший президент Ирана Хасан Рухани, который долгое время считался апологетом концепции ограниченного сотрудничества с Западом.
Выборы в Совет экспертов, которые проводятся каждые восемь лет, запланированы на 1 марта. Тогда же должно состояться голосование в парламент. Для консервативного лагеря, и без того получившего большинство мандатов на предыдущих выборах, это будет проверкой на прочность – первой с начала мощного протестного движения 2022–2023 годов, набравшего силу на фоне гибели молодой курдянки Махсы Амини. Смерть 22-летней девушки, предположительно избитой патрулем за «неподобающее ношение хиджаба», стала триггером антиправительственного движения.
Наибольшие опасения властей связаны с явкой. Как сообщило издание Amwaj media, Тегеран пытается не допустить до публикации результаты соцопросов, которые могли бы пролить свет на апатию избирателей. В этой ситуации обратило на себя внимание высказывание заместителя министра внутренних дел Исламской Республики Мохаммада Шахчераги, который заявил в феврале, что недавние опросы показали интерес населения к тому, чтобы прийти на выборы 1 марта. По его словам, такие исследования появлялись «последние два месяца».
Представитель реформистского лагеря Аббас Абди отметил, что «ни у кого нет оснований верить» таким высказываниям. «Было бы лучше, если бы они позволили авторитетным агентствам проводить опросы и публично публиковать их результаты», – сказал он, добавив, что власти запретили публикацию исследований, потому что «они не видят результатов в свою пользу».
Один из неприятных для властей опросов провел социологический Центр иранских студентов (ISPA), который выявил, что менее 28% респондентов уверены в готовности прийти на избирательные участки. Правда, аналитики ISPA в декабре представили только выдержки из доклада. Вероятно, это напугало консервативные круги, потому что в январе этого года агентство Fars заявило со ссылкой на неназванные исследования, что явка 1 марта составит не менее 40%.
«Власть, конечно, заинтересована в легитимации через выборы, – заявил «НГ» эксперт Российского совета по международным делам Никита Смагин. – Здесь мало что изменилось. С одной стороны, ей необходимо продемонстрировать народную поддержку, а другого сопоставимого механизма для этого нет. С другой стороны, нужно показать протестно настроенной публике, что ситуация стабильна и что альтернативы нет. Другой вопрос, что эту легитимацию сейчас продемонстрировать через выборы очень сложно». Прежде всего эта трудность, по словам собеседника «НГ», сводится к показателям явки.
«На выборах не будет никаких значимых кандидатов от альтернативного лагеря, – заявил Смагин. – На выборы в Совет экспертов даже не был допущен Рухани, весьма умеренный и системный реформатор, который особой поддержкой даже и не пользуется. Но даже в этой ситуации его решили на всякий случай не допустить. Консерваторы идут на тотальную зачистку».
Эксперт называет очевидным результатом укрепление позиций консервативного лагеря и при этом низкую явку. «Возможно, она будет даже ниже, чем на предыдущих выборах, – считает Смагин. – В этой ситуации власть находится в странном положении, когда, с одной стороны, варианта не проводить голосование или идти через какие-то другие способы легитимации у нее нет, а с другой стороны, эти выборы очевидным образом не дадут искомого».
В связи с этим Тегерану нужно что-то придумывать, рассуждает собеседник «НГ». «Исламская Республика в последние годы шла по пути того, что массовые фальсификации – деструктивны, – обращает внимание Смагин. – К этому выводу власть пришла после выборов 2009 года, когда победил Махмуд Ахмадинежад. Тогда, судя по всему, были действительно масштабные фальсификации, которые сделали его победителем в первом туре. Тогда прошли самые масштабные до настоящего времени протесты в пределах Тегерана по числу участников. С того момента власть не решалась прибегать к массовым фальсификациям».
Впрочем, ничего исключать нельзя, считает аналитик. «История с фильтрацией опросов общественного мнения может быть связана со следующим: если проводить их и параллельно с этим разрешать вопрос с явкой путем каких-то вбросов, то это будет значительно сложнее скоординировать: нужно будет не просто докрутить результат до нужного, но и еще сделать так, чтобы этот результат соотносился с опросами, – рассуждает Смагин. – Как в таких случаях еще бывает, власти до конца не придумали точно, что будут делать на выборах, какой механизм будет использован. Если явка будет за 40%, к примеру, то это результат, который можно оставить. Но велика вероятность, что показатели явки будут значительно ниже уровня реального посещения участков».
