Игорь Субботин
Фото Reuters
Иранская валюта достигла очередного антирекорда, упав до отметки в 600 тыс. риалов за доллар. Чуть менее чем за полгода она обесценилась в два раза, что поставило перед кабмином президента Эбрахима Раиси проблему выработки стабилизационных мер. Местный официоз пытается объяснить увеличение кризисной симптоматики результатом заговора, однако это не убеждает население: в ряде провинций прошли акции протеста. Эксперты указывают на то, что валютный кризис – не новое явление для Ирана, но, по их словам, его эффекты поднимают вопрос о будущем проектов с Россией.
Падение иранского риала западные агентства связали с последствиями сохранения западных санкций и влиянием общенациональных протестов, сотрясавших страну с сентября прошлого года. По словам наблюдателей, валюта за последние пять месяцев упала в цене почти в два раза и уже пересекла психологически чувствительную для населения отметку. За тот же период цены на базовые продукты питания в Исламской Республике выросли в два-три раза. Вещающий из-за рубежа спутниковый канал Iran International обратил внимание на то, что в ряде провинций произошли акции протеста против ухудшающихся жизненных условий.
В этом месяце иранское руководство объявило о начале работы Центра обмена валюты и золота, который должен отвечать за распределение иностранных денежных единиц внутри страны. Как заявил председатель Центрального банка Ирана Мохаммад Реза Фарзин, курс, «складывающийся в ходе операций центра, станет определяющим для цен на импортные товары». По его словам, цель учреждения – стабилизация риала за счет поступлений валюты от экспорта энергоносителей, а также продукции горнодобывающей промышленности. При этом Центробанк Ирана пообещал продолжить субсидировать импорт товаров первой необходимости и медицинской продукции, продавая валюту по фиксированному курсу в 285 тыс. риалов за доллар.
Тем не менее критики уверены, что у власти нет четкого и продуманного плана по борьбе с валютным кризисом. Закрытое заседание парламента, посвященное проблеме, не привело к конкретным результатам. Участвовавший во встрече министр экономики и финансов Ирана Эхсан Хандузи заявил, что в увеличении кризисной симптоматики виноваты скрытые силы и саботажники, которые, по его словам, уже выявлены. В то же время иранский консервативный истеблишмент делает акцент на том, что проблемы в экономике отчасти являются наследием президентства реформатора Хасана Рухани, которого принято обвинять в подписании ядерного соглашения, однако с приходом к власти Эбрахима Раиси ситуация улучшилась.
Как заметил в разговоре с «НГ» эксперт Российского совета по международным делам Никита Смагин, нынешнее обострение валютного кризиса не является чем-то беспрецедентным для Ирана. «Еще в 2018 году – на фоне заявлений Дональда Трампа о выходе из «ядерной сделки», а затем и самого фактического выхода – валюта в Иране обесценилась больше, чем в два раза за примерно три-четыре месяца, – отметил аналитик. – В тот момент этот обвал привел к тому, что власти даже временно запретили свободный обмен валюты». Тогда, по словам собеседника «НГ», появилась история с существованием нескольких валютных курсов: официальным, рыночным и другими, альтернативными. Сейчас эта тенденция продолжается.
«Иран после выхода США из «ядерной сделки» встал на рельсы стабильной девальвации, – заявил Смагин. – Если мы берем лето 2018 года, то валюта, обесценившись в три раза, стоила 100 тыс. риалов за доллар. Сегодня это 600 тыс. Можно понять, насколько стабильно она падала. Нынешний кризис – не обвал, а это скорее ухудшение и без того плохого положения дел в экономике. Разумеется, это уже повлияло на протестные настроения. Протесты имели место, хотя и были локальные. В то же время не стоит переоценивать валютную историю. Скорее нужно смотреть на то, что экономика страны в целом находится в кризисе». По словам аналитика, эта ситуация будет влиять на протестный потенциал, однако большой вопрос, что даст импульс крупным акциям.
«Что касается отношений с Россией, девальвация иранской валюты осложняет торгово-экономическую деятельность, прежде всего – оплату, – отметил Смагин. – Хотя, конечно, можно сказать, что эта проблема существовала давно. Ровно для этого стороны пытаются придумать новые варианты для взаимодействия. Основным моментом является торговля в национальных валютах. Здесь имеется в виду прежде всего рубль, потому что риалом торговать невозможно из-за той самой постоянной девальвации и наличия нескольких курсов. Кроме того, есть идея с учреждением стейблкоина (аналог криптовалюты с жесткой привязкой. – «НГ»). Все это попытки преодолеть те барьеры, которые связаны с валютной нестабильностью».
Однако аналитик считает, что полностью преодолеть эти проблемы невозможно. «Можно сказать, что идеи связать банковские системы России и Ирана, ввести платежную систему «Мир» или какой-то другой общий аналог разбиваются об экономическую реальность в Иране», – отмечает Смагин. По его словам, все упирается в невозможность сформировать механизм, который бы позволил этим проектам нормально функционировать.
