Владимир Скосырев
Товарищ Си не сомневается, что и он, и политика китайских властей всенародно любимы в Синьцзяне. Фото с сайта news.cn
Впервые с 2014 года председатель КНР Си Цзиньпин посетил Синьцзян. Там он выступил с жесткими заявлениями. И его слова, и оказанный ему прием, с точки зрения китайского руководства, должны стать наглядным ответом США, которые обвиняли Пекин в геноциде местных мусульман и запретили импорт хлопка из региона, ссылаясь на использование в автономии рабского труда. КНР называет эти обвинения ложью. Поездка Си призвана показать, что окраина Китая умиротворена, уступок Западу не будет.
Государственные медиа подают визит Си в Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР), как и ранее в Гонконг, в качестве свидетельства того, что он сумел подавить смуту на периферии Поднебесной. Сопротивление этнических общин, как и приверженцев демократии в бывшей британской колонии, сломлено. Главный месседж четырехдневной поездки в Синьцзян состоит в том, что благодаря председателю КНР неспокойный регион стал стабильным.
Агентство Синьхуа подчеркивает, что Си не только председатель КНР, но и генсек КПК, и председатель Центрального военного совета. Это значит, что его поездка была инспекционной. Общаясь с руководителями местной парторганизации и правительства, он указал на необходимость интегрировать в китайское общество все этнические группы. Си призвал поддерживать принцип, по которому ислам в Китае должен быть китайским по своей направленности, а религию необходимо адаптировать к социалистическому обществу. Это предполагает, в частности, что следует вырастить политически надежных мулл.
В Синьцзяне, как напоминает Reuters, время от времени вспыхивали мятежи. В 2009 году уйгуры атаковали китайцев в главном городе автономии Урумчи. Погибло около 200 человек. В 2014 году, до визита Си, от нападений вооруженных ножами экстремистов на железнодорожном вокзале в юго-западном Китае погиб 31 человек, 150 пострадали. А в 2014 году, в последний день визита Си, террористы устроили взрыв в Урумчи, убив одного человека и ранив десятки.
Уйгуры составляют, согласно последней переписи, 45% из общего числа жителей СУАР – 26 млн человек. Они давно жаловались на дискриминацию при устройстве на работу, ограничения по религиозному признаку и трудности с использованием родного языка в госучреждениях.
Как утверждает New York Times, с 2017 года около 1 млн уйгуров, казахов и представителей других нацменьшинств были помещены в лагеря. Там их подвергали индоктринации, превращая в сторонников коммунистической партии. Власти также установили камеры в мечетях, на площадях, ввели меры по контролю над рождаемостью.
В июне в США вступил в силу закон, направленный на то, чтобы не допустить товары из Синьцзяна на американский рынок. Импортеры, чтобы получить разрешение таможни, должны доказать, что данный продукт был произведен без применения принудительного труда. Китай отвергнул эти решения, доказывал, что его политика помогла сократить бедность и экстремизм в одном из экономически отсталых районов.
Ван Юйтин, доцент Института пограничных исследований в Академии наук КНР, говорит, что, избавившись от ячеек террористов, Синьцзян и весь западный регион Китая обрел спокойствие и стал основой для реализации инициативы Нового шелкового пути в Центральной Азии и на Среднем Востоке. Это означает, что попытки США удушить экономически СУАР провалились.
В беседе с «НГ» Андрей Карнеев, руководитель Школы востоковедения в Высшей школе экономики, отметил: «КНР давно пытается взять под контроль государства не только ислам, но и другие религиозные системы. Речь идет о том, чтобы религия не создавала риски для государства, а стала одним из каналов управления населением. Например, в христианских храмах популярен лозунг: «Любить государство, любить религию». Для Китая это вековая традиция, она не только с коммунистической партией связана. А ныне государство, достигшее пика своего могущества, может применять новейшие средства слежки. Сделана попытка сделать ислам одной из опор государства». Что касается лагерей, то Пекин стремится опровергнуть утверждения Запада. «Думаю, он занят поисками новых, более эффективных мер контроля над мусульманами Синьцзяна. Трудно проверить, закрыты ли концлагеря и то, какими они были», – заключил эксперт.
