Русские с китайцами опять решили стать братьями навек

Владимир Путин и Си Цзиньпин, согласно Стратегии нацбезопасности, должны укреплять основы взаимодействия РФ и КНР. Фото Reuters

У России – новая Стратегия национальной безопасности. Утверждающий ее указ подписал президент Владимир Путин. Этот документ сулит России много перемен, в том числе касающихся ее внешней политики. Запад отныне объявляется носителем чуждых ценностей, с которыми надлежит вести борьбу, а Китай и Индия – партнерами, с кем Россия будет создавать механизмы региональной стабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), как подчеркивается, на внеблоковой основе.

Новая Стратегия национальной безопасности пришла на смену старой, 2015 года. Два документа, вышедшие с интервалом в шесть лет, разительно отличаются друг от друга, в первую очередь по стилистике.

В Стратегии 2015 года США и их союзники описываются как военно-политические противники. Подчеркивается, что причина враждебности Запада России – в том, что она проводит «самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику». Соответственно Стратегия предусматривает меры борьбы с теми, кто этой политике препятствует: иностранными разведками и экстремистами. В документе много внимания уделяется развитию вооруженных сил. Но при этом отмечается, что «Россия проводит открытую, рациональную и прагматичную внешнюю политику, исключающую затратную конфронтацию (в том числе новую гонку вооружений)».

В новой редакции Стратегии об опасности затратной конфронтации с Западом уже не говорится. Зато есть новая лексика. Вернее, старая, очень напоминающая ту, что была в советские времена. Враждебным действием теперь называется не только попытка свергнуть власть, но и «насаждение чуждых идеалов и ценностей». Судя по новой Стратегии, у России есть и новый недруг – транснациональные корпорации.

«Традиционные российские духовно-нравственные и культурно-исторические ценности подвергаются активным нападкам со стороны США и их союзников, а также со стороны транснациональных корпораций, иностранных некоммерческих неправительственных, религиозных, экстремистских и террористических организаций», – говорится в документе. Как нетрудно заметить, в этой цитате нет разницы между транснациональными корпорациями, неправительственными организациями и террористами. Все они – лишь разновидности врагов.

Но в контексте перемен во внешнеполитическом курсе страны особенно важны положения Стратегии, касающиеся союзников. В документе 2015 года говорится о наращивании взаимодействия с партнерами России в рамках БРИКС (форум, объединяющий Бразилию, Россию, Индию, Китай, Южную Африку), РИК (Россия, Индия и Китай) Шанхайской организации сотрудничества, АТЭС (Азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества), «большой двадцатки» и других международных институтов. В нынешней Стратегии G20 (одна из немногих площадок, где представлены и Россия, и ведущие страны Запада, в том числе США) не упоминается. Горизонт сотрудничества для Москвы сузился и качественно изменился. Теперь за пределами СНГ ставка делается на партнерство с Индией и Китаем. С этими странами Россию ждет «укрепление функциональных и институциональных основ взаимодействия».

Как и в 2015 году, в документе упоминается «развитие всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия» с КНР. С Индией, как и прежде, предполагается развивать «привилегированное стратегическое партнерство», но оно теперь становится «особо привилегированным». При этом партнерство с индийцами и китайцами, согласно Стратегии, устанавливается «в том числе в целях создания в Азиатско-Тихоокеанском регионе надежных механизмов обеспечения региональной стабильности и безопасности на внеблоковой основе». И в документе 2015 года упоминались механизмы стабильности в АТР. Но ничего не говорилось о том, что их предполагается создавать с Индией и КНР. Хотя в новой Стратегии есть оговорка о «внеблоковой основе», все это выглядит как предложение двум странам резко активизировать сотрудничество. Вопрос в том, будет ли призыв Москвы услышан в Дели и Пекине.

Отношения Китая и Индии с Россией остаются ровными, а друг с другом – сложными. Год назад пограничный конфликт двух стран вылился даже в вооруженное столкновение в Гималаях, в долине Галван, унесшее жизни десятков человек. На почве общего охлаждения отношений Индии с Китаем Дели заметно сблизился с Вашингтоном. Активизировались контакты по линии Четырехстороннего диалога по безопасности (Quadrilateral Security Dialogue, Quad). Его участники помимо Индии и США – самые преданные американские союзники в АТР: Австралия и Япония. Идея создания на основе Quad «тихоокеанского НАТО» антикитайской направленности обсуждается пока только на экспертном уровне. Но Джозеф Байден готов более тесно сотрудничать с Дели. России предстоит конкурировать за симпатии Индии с США.

В Китае не выпускается аналогов российской Стратегии национальной безопасности. Во всяком случае, ни в китайской Белой книге по обороне, ни в решениях ЦК КПК противостояние с США в ценностных категориях или не описывается вовсе, или не описывается так детально, как в российском документе. В Стратегии-2021 есть даже, например, меры борьбы с нецензурной лексикой, чем китайцы в своих документах о национальной безопасности вовсе не интересуются.

Китай Россию ценит как страну, с которой взгляды по многим вопросам совпадают. Пока же действия Пекина не давали повода считать, что там рассчитывают на какое-либо более тесное сотрудничество, нежели есть сейчас. Показательно, что, хотя Россия официально считает Тайвань частью Китая, Пекин суверенитет России над Крымом не признает. Впрочем, и оснований говорить о китайской угрозе РФ пока тоже нет. Перепись населения КНР 2020 года – убедительное опровержение мифа о том, что российскому Дальнему Востоку грозит массовая миграция китайцев. Север Китая (провинции Хэйлунцзян и Гирин, автономный район Внутренняя Монголия) не только не перенаселены, но и переживают интенсивный отток населения на юг страны.