Подавляющее большинство сирийских беженцев хотят вернуться на родину

Фото Hasan Muhtar/Anadolu Agency/Getty Images

В Москве побывал директор департамента Ближнего Востока и Северной Африки Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ) Амин АВАД. В беседе с корреспондентом «НГ» Фемидой СЕЛИМОВОЙ Амин Авад, в компетенцию которого входит возвращение сирийских беженцев на родину, рассказал о роли России в этом вопросе, а также о препятствиях, которые мешают его разрешению.

– Господин Авад, что привело вас в Москву?

– Это мой второй визит в Москву за последние два месяца. Они связаны с тем, что Россия играет важную роль в сирийском урегулировании. После долгих лет войны Сирия вступает в новую историческую фазу. Она оказалась перед очень сложной задачей – возвращение своих граждан, вынужденных из-за войны бежать в соседние и другие страны. Сирия практически полностью разрушена, люди лишились крова. За пределами страны осело 6 млн сирийцев, еще около 6 млн человек по-прежнему находятся в положении перемещенных лиц внутри страны. Это, пожалуй, крупнейшее массовое перемещение людей со времен Второй мировой войны. Их возвращение к мирной жизни требует принятия экстренных мер как со стороны Дамаска, так и мирового сообщества. Эта проблема и стала целью моего визита в Москву.

– С кем в российской столице вам удалось обсудить тему возвращения беженцев?

– Мы встречались с представителями российского МИДа, с которыми мы как с главными партнерами находимся в тесном контакте по вопросу сирийского урегулирования. Мы также встречались с представителями Министерства обороны России, которое играет немаловажную роль в этом вопросе. Ранее мы провели в Женеве встречу в трехстороннем формате: Россия, ЕС и УВКБ.

– Как проходили эти беседы? На что делался упор?

– Они были весьма конструктивными. Упор делался на волнующую всех проблему возвращения сирийцев. Это комплексная задача, требующая огромной работы, в том числе со стороны сирийского правительства. Она включает восстановление экономики и инфраструктуры. Но без поддержки и участия стран-доноров Дамаску будет очень трудно сделать это. При этом сирийские власти должны принять меры для обеспечения безопасности и защиты прав беженцев. Решение задачи возвращения сирийских беженцев и их реинтеграции зависит и от совместных усилий всего мирового сообщества. Поэтому мы ведем диалог с Россией и другими странами – как западными, так и восточными.

– Спецпредставитель президента РФ по сирийскому урегулированию Александр Лаврентьев отметил, что Россия продолжает работу по организации международной конференции по сирийским беженцам. Поддерживает ли ООН российскую инициативу и есть ли условия для проведения этой конференции?

– Насколько нам известно, сирийское руководство занимается проработкой этой конференции, и Россия оказывает ему активную поддержку. Мы приветствуем эту идею и работаем над ее реализацией вместе с Дамаском и Москвой. Другие члены мирового сообщества тоже придают ей важное значение. Одним из плюсов такого мероприятия может стать то, что оно соберет на одной площадке все стороны, заинтересованные в урегулировании сирийского вопроса. Что же касается условий для его проведения, то мы находимся в самом начале процесса. Нам нужно разработать общую концепцию, в которой по пунктам должны быть прописаны все нюансы, в том числе то, как и где будет проходить конференция, кто в ней примет участие и т.д.

– Какими вам видятся условия для возвращения сирийцев?

– Начать эту большую работу нужно с устранения препятствий, которые я бы разделил на два вида: правовые и материальные. В первом случае речь идет об обеспечении мер безопасности и защиты людей. У них должны быть гарантии, что по возвращении на родину они не будут подвергаться аресту, пыткам, преследованию или давлению. Людям должно быть обеспечено право свободно перемещаться по стране и вернуться туда, где они до войны проживали. Это также касается их прав на законное имущество, восстановление документов на него. Тем, кто дезертировал от армии или уклонился от воинской повинности, необходимы гарантии, что они будут амнистированы.

Второй вид препятствий связан с отсутствием условий, пригодных для нормальной жизни. Для их создания нужны колоссальные материальные ресурсы. Кроме того, люди должны получить доступ к социальному обеспечению, пенсиям. В Сирии должны заработать больницы, школы. Срочного решения требует и проблема продовольствия. В Сирии имеются огромные территории, которые могли бы быть задействованы под сельскохозяйственные цели. Но они все еще остаются заминированными.

– Вам наверняка приходится встречаться с теми, кто покинул Сирию по разным причинам. Как вы оцениваете их готовность вернуться?

– У нас есть специальная программа, в рамках которой мы информируем сирийцев о том, какова обстановка в том или ином регионе или населенном пункте, откуда они были вынуждены бежать. Имея такие сведения, люди могут принимать решение возвращаться или пока подождать. В свою очередь, мы тоже хотим быть уверены, что жизни и здоровью людей ничего не может угрожать. Благодаря обратной связи с беженцами мы в курсе, какие вопросы вызывают у них наибольшую озабоченность. Еще мы ведем статистику среди беженцев на предмет их желания вернуться к местам постоянного проживания. На сегодняшний день 82% сирийцев хотели бы вернуться в родные места, 10–11% не хотят и не могут этого сделать, пока страна находится в руинах, остальные 7–8% еще не приняли решения.

– По итогам переговоров с Дональдом Трампом в Хельсинки в июле Владимир Путин заявил, что Москва и Вашингтон «могут взять на себя лидерство» в вопросе возвращения беженцев и преодоления гуманитарного кризиса. Может ли проблема беженцев стать общим делом России и Америки?

– Думаю, проблема должна стать общим делом Москвы и Вашингтона и всего мирового сообщества. Война в Сирии – это не типичная гражданская, а глобальная война, в которую оказалось втянуто много сторон с совершенно противоположными интересами. К тому же поддержка сирийским беженцам требуется крупномасштабная.