Владимир Скосырев
Фото Gettyimages
В столице Мьянмы (Бирмы) открылась встреча представителей МИД Азии и Европы. Ее участники пытаются решить проблему мусульман народа рохинджа, укрывшихся в соседней Бангладеш. Первую скрипку на форуме играет Китай, призвавший увеличить иностранные инвестиции в штат Ракхайн, где разгорелся конфликт, и вернуть беженцев. Но реализовать эту инициативу сложно, так как коренное население считает боевиков рохинджа зачинщиками мятежа.
Во встрече в Нейпьидо, столице Мьянмы, участвуют посланцы 51 страны. Среди них глава европейской дипломатии Федерика Могерини. Но СМИ больше всего пишут не о ее заявлениях, а о том, что предлагает министр иностранных дел КНР Ван И. Дело в том, что два года назад в результате выборов в Мьянме к власти пришла демократическая оппозиция во главе с лауреатом Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи. Армия, правившая до этого в течение полувека, хотя и не ушла в казармы, но была вынуждена согласиться на раздел власти с Су Чжи: она получила титул государственного советника и министра иностранных дел.
США считали, что ось внешней политики Мьянмы повернется при новом раскладе сил в сторону Запада. Но этого не случилось. Китай как сосед Мьянмы не только сохранил влияние на вооруженные этнические группировки в этой стране, но и продолжил реализацию крупных инфраструктурных и индустриальных проектов.
Естественно, инициатива Ван И получила максимальный резонанс. Китайский министр предлагает осуществить мирный процесс в три этапа. Как передало агентство «Синьхуа», во-первых, нужно реализовать перемирие и восстановить порядок, во-вторых, провести дружественные консультации между Мьянмой и Бангладеш и реализовать соглашение о репатриации. В-третьих, увеличить поддержку и капиталовложения международного сообщества в штат Ракхайн. Су Чжи одобрила китайские предложения.
Казалось бы, открываются возможности для урегулирования. Увы, как сказала в беседе с «НГ» ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН Аида Симония, процесс репатриации беженцев затянется: «Между двумя странами было подписано в 1993 году соглашение на этот счет. Сейчас оно пересматривается. Но в любом случае каждый рохинджа, желающий добровольно вернуться, должен предъявить документы, подтверждающие, что три поколения его родственников жили в Мьянме. То есть пройти процесс верификации».
Есть еще один важный момент. В лагерях беженцев в Бангладеш родились дети. Стороны договариваются, чтобы они никак не подвергались дискриминации. А в целом процесс верификации очень сложный. Пограничники Мьянмы могут пропускать не более 150 человек в день. «Проблема в том, что под личиной беженцев могут проникнуть боевики. Число беженцев составило 600 тыс. Из них 60 процентов дети. Есть еще женщины и старики. А где молодые мужчины? Видимо, они в другом месте», – пояснила Симония.
И гражданское демократическое правительство Мьянмы, и армия, и простые обыватели, и все представители меньшинств, и даже этнические армии, которые сражаются с правительственными войсками, категорически против возвращения рохинджа и предоставления им гражданства. Слово «рохинджа» в Мьянме тоже не приемлют. Их называют бенгальцами.
«Это все началось не сегодня. Столкновения происходили в 1970-х годах, начале 1990-х и ранее. ООН и международные организации заставляли Бирму принять беженцев обратно. Страна закалилась в противостоянии с Западом. Угрозы санкций ей нипочем. А имея «старшего брата» в лице Китая, они, по-моему, не пойдут на существенные уступки. Может, ослабят требования верификации, но не настолько, чтобы вернуть 600 тыс. Причем, говорят, что беженцев на деле 1 млн, с учетом того что 400 тыс. жили в этих лагерях раньше», – заключила эксперт.
