Турция рискует оказаться в изоляции

Фото Gettyimages

У турецкого президента достаточно причин пристально следить, что происходит за океаном. Особое внимание он уделяет проходящему в США с мая 2016 года «делу Резы Зарраба», иранско-турецкого бизнесмена, подозреваемого в организации финансовых схем, благодаря которым Ирану удалось обойти ряд санкций США. Главным их элементом, как предполагается, было участие турецкого правительства во главе с Реджепом Тайипом Эрдоганом. И, как свидетельствует выданный недавно ордер на арест бывшего министра финансов Турции, следствие с каждым днем все ближе к доказательству, что нынешний президент Турции был непосредственно замешан в коррупционных сделках.

Тревога, царящая в президентском дворце в Анкаре из-за судебного процесса, усиливается и тем, что среди турецких и американских элит с каждым днем растет уровень обоюдного недоверия. Для американцев главной причиной разногласий с Анкарой является прежде всего сам турецкий президент. Усиление режима в Турции, а также существование косвенных улик нечистоплотности политического руководства страны дают заметный стимул американским элитам задуматься о конкретных шагах, направленных на изоляцию Эрдогана и его дальнейшее отстранение от власти.

За последние несколько лет у высших эшелонов власти в США накопилось достаточно претензий к турецкому лидеру. США были не совсем согласны с тем, что Турция занимает пространную политику в отношении джихадистов, действующих с 2011 года в Сирии. Другим пунктом разногласий стало и сближение Турции с Россией и Ираном – двумя государствами, которые бросают вызов интересам США. Антиамериканская пропаганда турецких властей затрудняет действия США по выстраиванию эффективной политики в регионе. Такая же риторика используется турецким правительством и во внутренней политике, где режим все больше вынужден опираться на темы национализма, антиимпериализма для сохранения власти.

Важно понимать, что суть проблем в турецко-американских отношениях не в том, что Анкара становится самостоятельной от внешнеполитической линии Вашингтона, или в том, что Турецкая Республика становится более мусульманской (с точки зрения социологии). Долгое время после 2002 года до начала арабской весны Турция под руководством Партии справедливости и развития (когда власть Эрдогана была еще ограничена влиянием его соратников) продвигалась США на Ближнем Востоке как модель функционирующей демократии с мусульманским большинством.

Суть разногласий и источник кризиса отношений между США и Турцией, по мнению американских элит, – Эрдоган, который в условиях общественной поляризации и растущего недовольства правительством стремится удержаться у власти, прибегая ко все более явным авторитарным методам правления. 

Радикальные шаги, направленные на смену руководства страны, ограничены геополитическим значением самой Турции. США не могут надавить на ее руководство в силу того, что от Турции зависит американская внешняя политика на Ближнем Востоке. Сюда можно отнести не только фактор авиабазы Инджирлик, но и разрабатываемые планы США по сдерживанию иранской экспансии. С другой стороны, важно понимать, что чрезмерное давление на Анкару заставит его все ближе дрейфовать в сторону Москвы и Тегерана. Наконец, дестабилизация политической власти Турции может усилить общественную напряженность в стране.

Американские элиты сейчас склоняются к идее постепенной изоляции Эрдогана на международной арене. Один из важных пунктов предполагаемых санкций – введение своего рода списка лиц, приближенных к президенту, в отношении которых американские власти готовы принимать особые меры. Кроме того, скрытые санкции уже применяются в ряде критических для Турции областей: в военной сфере американские элиты лоббируют приостановление передачи важных для борьбы с терроризмом военных технологий Анкаре. С другой стороны, США в координации с ЕС, главным торговым партнером Анкары, готовы оказывать давление и в экономической сфере. Наконец, США могут снисходительно отнестись и оппозиционным голосам, критикующим Эрдогана. Об этом как раз свидетельствует нежелание Вашингтона сотрудничать в вопросе экстрадиции турецкого проповедника Фетхуллаха Гюлена, обвиняемого турецкими властями в организации путча в июле 2016 года.

Интересно, что Эрдоган, похоже, осознает, что терпение западных партнеров подходит к концу. Действуя на опережение, он, с одной стороны, завинчивает гайки внутри Турции, устраняя любой очаг политического сопротивления, с другой стороны – при любом возникающем конфликте с США или ЕС пытается позиционировать себя как часть решения, как неотъемлемый элемент стабильного сотрудничества Турции с Западом. При этом Эрдоган по причине угрозы изоляции развивает отношения с Россией, также пытающейся выбиться из режима западных санкций.

Ввиду этого России нужно понимать несколько моментов. Решение Анкары сблизиться с Москвой носит во многом вынужденный характер и не имеет устойчивого основания. Сегодня внешняя политика Турции – это политика Эрдогана, и, судя по снижающимся рейтингам правящей партии и недовольству турецким лидером среди западных элит, политическое будущее Эрдогана под сомнением. В этой связи России нужно развивать отношения не только с правительством Турции, но и с альтернативными центрами политического влияния, политическими группами, особенно среди турецких консерваторов.