Равиль Мустафин
Фото Gettyimages
В Каире в течение двух дней проходили непрямые переговоры главы базирующегося в Триполи Правительства национального единства (ПНЕ) Фаиза Сараджа и главнокомандующего Ливийской национальной армией (ЛНА) маршала Халифы Хафтара, которого поддерживают парламент и правительство в Тобруке. Посредниками на переговорах между ливийскими политиками, представляющими два конкурирующих центра власти, которые тем не менее пользуются поддержкой международного сообщества, выступили египетские военные во главе с начальником Генерального штаба Махмудом Хигязи.
Сараджу и Хафтару удалось согласовать заявление из четырех пунктов, которое предусматривает проведение в 2018 году всеобщих парламентских и президентских выборов, а также формирование совместной комиссии. Она будет заниматься согласованием законодательных актов и внесением корректировок в конституционную декларацию. Политики также договорились о том, что действующие ныне высокопоставленные чиновники будут продолжать выполнять свои обязанности до начала работы вновь избранного парламента и президента.
На этом договоренности были исчерпаны. Уговорить Хафтара лично встретиться с Сараджем на итоговом заседании в присутствии президента Египта Абдель Фаттаха ас-Сиси так и не получилось. Во многом из-за предложений главы ПНЕ, которые предусматривали перераспределение полномочий главкома ЛНА в пользу парламента, Госсовета и Высшего военного совета (ВВС), то есть структур, подконтрольных Сараджу. За это Хафтара обещали ввести в состав ВВС в качестве одного из его членов. Разумеется, маршал, собственноручно создававший ЛНА и привыкший распоряжаться военной организацией по своему усмотрению, такое предложение отверг. Очевидно, слишком несправедливой показалась ему такая сделка.
На первый взгляд, результаты встречи в Каире выглядят если не как провальные, то как довольно скромные. На самом деле все не так уж плохо. Наивно было ожидать, что за пару дней удастся преодолеть все накопившиеся противоречия и обиды, сразу же выйти на взаимоприемлемые решения сложнейших проблем. Таков Восток с его традиционным, напоминающим спектакль торгом, когда один сначала заламывает цену до небес, а другой делает вид, что настолько возмущен, что не желает ничего слушать и готов уйти. В процессе торговли порядок цифр постепенно опускается до более или менее приемлемой величины, и в конце концов торгующиеся сходятся в цене. Или не сходятся.
В чем-то ситуация напоминает ту, что сложилась на сирийских переговорах в форматах Астаны и Женевы. Те же неуступчивость и недоверие, те же завышенные ожидания и требования друг к другу, наконец, такие же сложности провести грань между откровенными экстремистами и умеренными силами, на чем споткнулись в свое время американцы, не говоря уже о вовлеченности в конфликт внешних игроков, имеющих свои интересы. Разница, возможно, в том, что степень накаленности и ожесточения в Ливии все-таки на порядок меньше.
Хорошо уже то, что политические оппоненты согласились встретиться, попробовали договориться, а не стали стрелять друг в друга. Стороны условились работать над поправками в конституционную декларацию, которая может стать основой будущего Основного закона страны. И если сумеют прийти по ним к консенсусу, проведут выборы. Их конкретные сроки пока не определены, но результаты должны устранить существующее ныне двоевластие, отражающее фактический раскол Ливии на Киренаику и Триполитанию, которые, в свою очередь, покрыты множеством более мелких трещин.
Переговоры в Каире стали возможны благодаря стечению нескольких факторов. Во-первых, Москва, как оказалось, очень удачно заняла во многом выигрышную позицию равноудаленности от Тобрука и Триполи, что позволило ей нормально работать с обоими центрами власти. И Хафтар, и Сарадж, а также их представители были нередкими гостями в Москве. Кстати, последнего ожидают с визитом в Москве до конца февраля. Российская дипломатия немало работала над тем, чтобы преодолеть противоречия между политиками, а также тесно координировала свои усилия с египтянами. Наверняка Россия вместе с Египтом, предоставившим для переговоров площадку, немало потрудились над тем, чтобы уговорить маршала Хафтара приехать в Каир.
Во-вторых, незадолго до встречи в Каире произошло заметное изменение в позиции ООН и европейских держав и по отношению к Хафтару, и касательно более глубокого взаимодействия с Россией по ливийскому вопросу. По-прежнему поддерживая ПНЕ Сараджа, европейцы теперь уже вынуждены были признать Хафтара влиятельным политиком, без которого невозможно решить будущее страны. Однако, встраивая маршала в политический процесс, Евросоюз скорее всего будет вести свою игру и стремиться к тому, чтобы минимизировать его влияние и вес. Результаты закончившихся переговоров могут служить по крайней мере косвенным тому подтверждением.
Путь к миру, к восстановлению законности и целостности страны будет непрост. Предстоит договариваться еще со множеством племенных вождей, полевых командиров, контролирующих различные территории, а также с внешними игроками, такими как Саудовская Аравия, Катар, Турция, ОАЭ. Но сначала надо договориться между Триполи и Тобруком.
Закончившиеся в Каире переговоры дают такой шанс. Довольно слабый, без всяких гарантий на успех. Сумеют ли ливийцы им воспользоваться и превратить его в начало мирного процесса или все уйдет в песок?
