Кирилл Привалов
Фото Gettyimages
Метеоризм – это отныне не заболевание, а парижское политическое явление. Ведь иначе, как Метеором, Эмманюэля Макрона во французских массмедиа не называют. Да и он сам к этому руку приложил: окрестил свою предвыборную программу «Стратегией метеора». Не без оснований. За 50 с лишним лет существования Пятой республики ни один политик не появлялся в числе реальных претендентов на прописку в Елисейском дворце столь стремительно, как Макрон.
Французы не устают удивлять. Если на предыдущих президентских выборах главной сенсацией электорального цикла оказались лишь сексуальные экзерсисы Доминика Стросс-Кана, накануне выборов этого года сюрпризов хоть отбавляй. Самоотводы двух кандидатов в президенты, Николя Саркози и Франсуа Олланда, не в счет. Куда интереснее другое. Едва на «примэр» – французском аналоге американских праймериз – вместо ожидаемой победы Алена Жюппе объявили триумф Франсуа Фийона, как его так щедро облили грязью, что индекс народного доверия к кандидату от правых упал ближе к плинтусу. Едва «примэр», организованных социалистами, вопреки всем прогнозам вместо темпераментного каталонца Манюэля Вальса победителем провозгласили лишенного харизмы Бенуа Амона, как и про него зашуршали в СМИ с намеками на грешки перед казной.
От всей этой возни в выигрыше тот, кто на днях брезгливо проронил: «Не хочу задыхаться в тухлой атмосфере между кланами». А именно – 39-летний Макрон. Так получилось, что экс-министр экономики, промышленности и цифровых дел только за одну прошедшую неделю набрал в соцопросах столько очков, что в одночасье стал главным претендентом на президентство. Новоявленный термин «макронит» сделался частью французского лексикона, что окончательно подтвердило: избирателям нужна новая фигура. «Макронит» – это вера в чудо масштабом в один Макрон.
«Я не европеист и не евроскептик», – говорит он о себе. Либерал, социал-демократ, популист? Нет, эти термины он тоже не любит. А против ярлыка «центрист» вообще решительно возражает. Зато Макрон – создатель свежеиспеченного политического движения под скаутским названием «На марше!». Программа? Предложить обществу реформы, исключающие борьбу левых и правых, а заодно и социальные конфликты. Конкретнее? «Никто их не собьет с пути, им все равно, куда идти, – схохмил по поводу кредо «марширующих» Canard enchainе. – Главное их дело – призывать голосовать за Макрона». Сам же он в интервью Echos сформулировал свою цель еще четче: «Нам нужны молодые французы, которые жаждут стать миллиардерами».
Выходец из провинциальной семьи медиков, Макрон по окончании Национальной школы администрации – инкубатора французской элиты пошел работать в государственные финансовые структуры, но надолго там не задержался. Ушел со скандалом. Дело в том, что в силу кипучего темперамента Макрон не привык ждать. По закону выпускник его вуза должен после получения диплома проработать чиновником не менее 10 лет. Эмманюэль отслужил шесть, значит, обязан вернуть государству деньги за обучение – 54 тыс. евро. Молодой человек сначала заартачился, но потом все равно вернул. Тем более что цена евро стала для него иной: Макрон превратился в инвестиционного банкира.
Ему нравится, когда его сравнивают с Жоржем Помпиду, который был когда-то сотрудником банка Ротшильдов. И Макрон стал менеджером этой финансовой структуры и за считаные месяцы превратился в миллионера. Проведя сделку по покупке концерном Nestlе одного из филиалов американской компании Pfizer, Макрон не только заработал 2 млн евро, но и наладил прочные связи с нужными людьми за океаном…
В биографии Макрона немало загадок. Скажем, как премьер Вальс доверил ему, заместителю главы президентской администрации, портфель министра экономики, когда без опыта работы на выборной должности (например, депутатской) на такой пост во Франции не назначают? Или почему президент Франсуа Олланд, обычно бдительно следящий за принадлежностью людей из своего окружения к Соцпартии, закрыл глаза на то, что Макрон на протяжении многих лет относился к социалистам исключительно формально, даже не платил партийные взносы?
Сказав об участии Макрона в правительстве как о «методичном предательстве», сегодня Олланд предпочитает о своем экс-министре публично не вспоминать. С такой же «симпатией» относится к нему и Вальс. Тогда как Жюппе в полный голос назвал Макрона «политическим самозванцем». Жюппе, наверное, можно понять. В самом начале электоральной гонки именно Жюппе рассматривался по обе стороны Атлантики как наиболее реальный претендент в президенты. Он был единственным политиком, приглашенным в прошлом году в Германию на традиционное заседание Бильденбергского клуба, считаемого многими экспертами едва ли не «теневым мировым правительством» под эгидой Вашингтона. Как рассказал мне парижский коллега, пожелавший остаться инкогнито, американские финансовые круги, веря в непобедимость Жюппе, вложились в его избирательную кампанию, и после поражения последнего в праймериз правых начали лихорадочно искать для себя нового фаворита. Тут-то и сработали заокеанские связи Макрона!
«Революция» – так он многозначительно назвал свою единственную книгу, объявленную «программной». А злые языки судачат, будто деньги на ее издание дала French-American Foundation. Про Макрона сегодня вообще много рассуждают в Париже. Одни – о том, что он страдает Эдиповым комплексом: жена Брижит, бывшая когда-то его школьной учительницей французского, на 24 года старше. Другие – о том, что деньги на раскрутку Макрона поступают не только от американцев, с которыми кандидат в президенты призывает «всемерно укреплять связи», но и от катарцев, саудовцев. Просочились сведения, что собранный Макроном электоральный бюджет вдвое превышает суммы, которыми располагают другие кандидаты. Когда же социалист Амон потребовал объяснить, откуда поступают столь существенные вливания, Метеор обозвал эти просьбы «демагогическими» и отказался раскрывать источники финансирования.
