Алексей Портанский
Фото Gettyimages
Вторая по значимости трансатлантическая сделка – Cоглашение о зоне свободной торговли между ЕС и Канадой (СЕТА) – заключена 30 октября вечером в Брюсселе. Что касается первой – Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (TTIP) между ЕС и США, то она пока откладывается на неопределенное время. Последнее обстоятельство придает дополнительную важность европейско-канадской договоренности.
В условиях длительного кризиса дальнейшей либерализации торговли в многостороннем формате (ВТО) соглашение СЕТА призвано снизить барьеры в торговле на двустороннем уровне. По имеющимся оценкам, соглашение позволит увеличить объем взаимной торговли на 20%, упростит инвестирование, торговлю услугами.
Всеобъемлющее экономическое и торговое соглашение СЕТА планировалось подписать в Брюсселе 27 октября, однако накануне выяснилось, что этому препятствует особая позиция бельгийского региона Валлония.
Евросоюз, как известно, выступает в торговых переговорах на внешней арене как одно целое, проводя общую торговую политику. Позиция ЕС по конкретному вопросу утверждается всеми государствами-членами, после чего соответствующий мандат вручается торговому комиссару ЕС. В дальнейшем для вступления в силу подписанного международного договора требуется его ратификация всеми парламентами членов ЕС. При этом в отдельных странах, в частности в Бельгии, имеющей федеративное устройство, действует еще и региональная составляющая.
Согласно бельгийской Конституции, центральное правительство должно получить согласие каждого из трех регионов – Фландрии, Валлонии и Брюссельского столичного региона – на международную сделку. В случае СЕТА представители Валлонии потребовали большей ясности в соглашении по ряду чувствительных вопросов: в сфере трудовых отношений, потребительских норм, защиты окружающей среды. Особую озабоченность у сельхозпроизводителей вызвал механизм разрешения споров «инвестор–государство», способный, с их точки зрения, нанести ущерб структуре агросектора в регионе.
Разочарованная неудачей с подготовкой соглашения, канадский министр международной торговли Кристиа Фриланд не без досады констатировала, что ЕС не способен заключать международное соглашение даже с таким удобным партнером, как Канада, полностью разделяющим европейские ценности.
Но 27 октября после интенсивных внутрибельгийских согласительных процедур удалось снять имевшиеся разногласия, и на следующий день парламент Валлонии дал добро на подписание СЕТА. Согласие двух других регионов было получено накануне. И теперь, как заявил премьер-министр Бельгии Шарль Мишель, соглашению с Канадой дан зеленый свет.
Описанная ситуация с СЕТА, которая, как казалось, вполне могла привести к громкому провалу, на самом деле вызывает двоякую оценку. С одной стороны, возникшие внутри ЕС трудности с выработкой согласованной позиции могут быть восприняты как еще один признак кризиса внутри Евросоюза, и прозвучавший упрек со стороны канадского министра торговли – тому подтверждение. Но с другой – выработка общей позиции посредством всесторонних и прозрачных дебатов до подписания документа – один из выстраданных уроков европейской интеграции.
Именно на этом – необходимости полной транспарентности процесса переговоров по СЕТА и предварительного обсуждения его положений всеми заинтересованными сообществами – настаивал в конце прошлой недели глава региона Валлонии Поль Манет. Только при условии проведения такого рода дебатов можно рассчитывать на прочность будущего договора. История евростроительства неоднократно подтверждала справедливость этого.
Каждая из известных в мире интеграционных группировок имеет свои особенности, но существуют и общие закономерности, что не раз признавалось лидерами Евразийского экономического союза (ЕАЭС), когда они заявляли, что наша интеграция должна идти по примеру европейской.
Никто не спорит с тем, что на постсоветском пространстве объективно существовали реальные предпосылки к интеграции. Однако это еще не давало оснований полагать, что она произойдет в считаные годы. Факты упрямая вещь: с момента начала создания нашего Таможенного союза (ТС) в 2007 году до следующего этапа – Единого экономического пространства, наступившего 1 января 2012-го, минуло лишь четыре года. И всего через три года – с 1 января 2015-го – объявлена следующая стадия интеграции, которую можно считать наивысшей, – ЕАЭС.
Для сравнения: в Европе от решения о создании таможенного союза (Римские договоры 1957 года) до перехода к Евросоюзу (Маастрихтский договор 1992 года) прошло 35 лет. У нас между аналогичными этапами – восемь лет. То есть мы двигались более чем в четыре раза быстрее ЕС. Не странно ли? Заметим, что в конце апреля 2014 года – за месяц до подписания Договора о ЕАЭС – главы Белоруссии и Казахстана пытались убедить российского президента, что лучше не спешить с новым договором, а сосредоточиться на выполнении уже имеющихся договоренностей, однако Москва настояла на своем. Оказались ли оправданными столь быстрые темпы евразийской интеграции?
К сожалению, примеров негативных последствий интеграционной спешки накоплено немало, начиная с устранения постов таможенного контроля сразу после образования ТС (в ЕС они сохранялись в течение более чем 30 лет) и последующих попыток их восстановления в конце 2014 – начале 2015 года и кончая звучащими практически на каждой встрече в верхах претензиями со стороны Минска и Астаны в адрес Москвы о невыполнении ею, с их точки зрения, тех или иных положений договоров о ТС и ЕАЭС.
Сегодня ЕАЭС стремится к заключению договоренностей с другими странами о зонах свободной торговли (с Вьетнамом соглашение и ЗСТ уже действует). Думается, что в этой связи небесполезным может оказаться и опыт подготовки СЕТА. При этом придется признать, что ни на одном из этапов евразийской интеграции каких-либо серьезных общественных дебатов внутри стран-членов не проводилось. Ибо в авторитарных режимах подобной традиции просто не было. Но если мы намерены отвечать на современные вызовы, то такую традицию придется создавать.
Дарья Гармоненко 
