КАРТ-БЛАНШ. Сирийский конфликт по Клаузевицу

Фото Reuters

Предстоящий 15–16 ноября саммит «группы двадцати» в Анталии пройдет под знаком сирийского конфликта. Одной из ключевых тем встречи станет, по-видимому, поиск вариантов его урегулирования. Дискуссии развернутся прежде всего вокруг российской военной операции в Сирии, которой 30 октября исполнился месяц. В такой ситуации, к сожалению, не до конца проработанными остаются два вопроса. Первый: как видит Москва политический финал своей военной операции в Сирии? Второй: каков политический результат, к которому должна привести эта операция?

О важности политического компонента в войне писал в начале XIX века выдающийся немецкий мыслитель Карл фон Клаузевиц. По итогам Наполеоновских войн он вывел знаменитую формулу: «Война есть продолжение политики другими средствами». Любая военная победа – не просто разгром врага на поле боя, а капитализация военных успехов в политический результат. (В противном случае вступает в силу другая формула Клаузевица: «Наступление, которое не ведет к миру, заканчивается обороной».) Поэтому для достижения победы в войне Клаузевиц выделял три компонента: политическая цель (Zweck), цель военных действий (Ziel) и военный инструмент (Mittel).

На сегодняшний день цель российской операции заявлена как помощь правительству Башара Асада. Однако дальше начинаются разночтения. Согласно одной версии, речь идет только о помощи в борьбе с запрещенной в России террористической группировкой «Исламское государство» (ИГ). В этом случае цель операции будет достигнута после разгрома вооруженных отрядов ИГ и их изгнания с территории Сирии. Согласно другой версии, Россия должна помочь правительству Асада в борьбе со всеми террористическими и радикально-исламистскими группировками. Тогда Россия становится участником послевоенного политического процесса в Сирии. Не ясно, как должна реагировать Москва на возможное вмешательство в конфликт (прямое или опосредованное) США и их союзников и как это вмешательство может повлиять на политические результаты войны.

Рассуждая по Клаузевицу, можно констатировать: политическая цель российской операции – сохранение существующей формы государственности в Сирии. Летом ситуация вновь, как и в 2012 году, стала развиваться по ливийскому сценарию. Правительственные силы начали терпеть поражение; администрация Барака Обамы стала зондировать вопрос о введении бесполетной зоны над Сирией. Достижение этой цели позволило бы США (самостоятельно или совместно с союзниками) вмешаться в конфликт на помощь «умеренной оппозиции». Россия в известной степени опередила Соединенные Штаты. Москва создала воздушное прикрытие сирийскому правительству и позволила ему устоять на передовой в борьбе с ИГ. Отсюда, видимо, и вытекает крайне нервная реакция Белого дома на действия российской авиации.

Но это – тактическая задача. Стратегически России важно решить две проблемы. Москва добивается, чтобы США признали правительство Асада легитимным руководством Сирии и участником политического процесса. (Фактически это было признано на конференции «Женева-2» в январе 2014 года, но позднее администрация Обамы отказалась от данного решения.) Успех российской операции должен также побудить к диалогу монархии Персидского залива. Лига арабских государств (ЛАГ) с конца 2011-го отрицает саму возможность диалога с правительством Асада, подчеркивая нелегитимность его пребывания у власти. Изменение позиции ЛАГ возможно после того, как в Эр-Рияде и Абу-Даби поймут невозможность смены режима в Сирии по ливийскому сценарию.

Более сложную проблему перед Россией поставит курдский вопрос. В настоящее время существует автономный Иракский Курдистан. Сирийские курды, создавшие в ходе войны с ИГ собственные вооруженные отряды, фактически добились своей автономии. Теоретически Москва может признать их широкую автономию и стать посредником на переговорах правительства Асада с «Курдистаном». Но такой вариант обострит трения в российско-турецких отношениях. Кремль, однако, стремится к стратегическому сближению с Турцией, что исключает любую поддержку курдов.

Цель военных действий пока также неопределенна. Клаузевиц выделял два эталона победы: разгром противника и принуждение его к компромиссу. Полный разгром ИГ и его ликвидация как субъекта при настоящем соотношении сил едва ли возможны. Для ее достижения потребовалась бы более мощная авиационная и наземная группировка, как минимум – с троекратным превосходством над ИГ. Более реалистичен вариант выдавливания ИГ в пустынные регионы Ирака. Тогда России потребуется закрепить военный успех быстрым запуском сирийского мирного процесса.

Другая проблема – необходимость сформулировать военную цель на случай косвенного вмешательства США или их союзников. Это вмешательство едва ли будет прямым в виде столкновений с российской авиацией. Однако вариантов поставок американских средств ПВО военным группировкам в Сирии исключать нельзя. Перед российской авиацией появится новая задача – подавить сопротивление с возможными потерями.

К этой группе целей можно отнести и демонстрацию российской военной мощи. В Сирии Россия не просто показывает возможности своих вооруженных сил. Москва, по сути, демонстрирует, что гордость США – бесконтактные операции могут проводить и другие страны. У США появилась альтернатива в виде проекта глобального использования силы. (По логике, Россия в принципе может делать то же, что и США.) Едва ли американцы не попытаются использовать потенциал стран Восточной Европы.

Военным инструментом пока выступает обеспечение авиационного прикрытия силам Асада. При ограниченности воздушной группировки Россия может только помочь сирийской армии осуществить прорыв на узких участках фронта. Ситуация в Сирии напоминает слоеный пирог: в пределах одного города могут находиться силы разных группировок. Поэтому для России важно, чтобы сирийское правительство установило контроль над ключевыми анклавами перед наступлением на ИГ.

Политической победой России станет, таким образом, сохранение правительства Асада, запуск сирийского мирного процесса и вытеснение из Сирии ИГ. В будущем это может стать заделом для проведения международной конференции по Ближнему Востоку. Такой вариант американцы осторожно обсуждали в мае на встрече глав МИД стран НАТО в Анталии. Российская операция, возможно, остановит наступления радикальных исламистских группировок. В этом случае Москве надо готовиться к соперничеству с США за роль «миротворца» на Ближнем Востоке. Без боя американцы свои позиции вряд ли сдадут.