Ни Россия, ни Европа не могут отказывать людям в праве на безопасность

Фото Reuters

В конце прошлой недели в Москве под эгидой Российского совета по международным делам (РСМД) ведущие эксперты обсуждали проблемы миграции, которая сегодня снова на повестке дня. Кризис, который переживает в эти дни Евросоюз, называют самым крупным миграционным потрясением со времен Второй мировой войны. А для россиян миграция – это не только тысячи сирийских просителей убежища в телевизоре, но и рабочие на стройке, продавцы на рынке и дядя в Америке.

Перемещение по Земле – один из самых естественных процессов, свойственных человеку. Люди переезжали, захватывали, осваивали, кочевали и бежали испокон веков. Большинство известных нам «старых» наций в свое время тоже были мигрантами, и мы наверняка продолжим менять места своего жительства. Так почему вдруг в XXIвеке это становится такой проблемой для государств?

Глобализация, мгновенная коммуникация, новые технологии обещали индивиду невиданные доселе возможности, силу, которая должна была сделать его свободным. Но сегодня оказывается, что государство способно использовать эти возможности не хуже, а зачастую лучше, чем сам индивид. Причем как раз для того, чтобы ограничить свободу граждан. Опасаясь потерять свое влияние на жизнь общества, политики берут реванш, постоянно напоминая, что только они в состоянии вывести свои страны из экономического кризиса и защитить их от неконтролируемого потока мигрантов. Для этого вводятся все новые и новые ограничительные практики и механизмы контроля над перемещениями граждан.

Последние несколько лет стали для Европы настоящим испытанием. Финансовый и экономический кризисы перешли в долговой, события в Украине разрушили надежды на единое пространство безопасности в Европе, Арабская весна, а потом и появление запрещенной в РФ группировки «Исламское государство» (ИГ) снова расшатали хрупкую обстановка на южных и юго-восточных границах европейских стран. И на Россию, и на ЕС все это оказало почти одинаковое воздействие – страны замыкаются в себе, укрепляется контроль государства над обществом, культивируется самовосприятие «осажденных крепостей». Позабытые кирпичи из Берлина снова пригодились не для символических, а для вполне реальных стен.

Этими стенами мы пытаемся оградиться от последствий своих же ошибок. В случае с сирийскими просителями убежища речь идет о тотальной неспособности крупных мировых игроков совместно взяться за восстановление стабильности на Ближнем Востоке. Нечеловеческие условия проживания и многочисленные невзгоды, с которыми сталкиваются вынужденные переселенцы из Сирии, позорны и совершенно неприемлемы в качестве результата ближневосточной политики США, России и Европы, которые сообща несут ответственность за происходящее.

Но все-таки общественное мнение не до конца поддалось давлению государства. Потребовалась страшная медийная сенсация в лице одного выброшенного на берег ребенка, чтобы европейские страны сделали первые шаги в сторону более гуманного решения миграционного кризиса. Однако это далеко не конец – миграция будет оставаться общим вызовом и для ЕС, и для России. Это и есть наша взаимозависимость. Даже если вдруг на Ближнем Востоке наступит мир, люди продолжат приезжать и в Евросоюз, и в РФ из менее благополучных регионов мира, и мы не можем отказать им этом праве.

Что бы мы ни говорили в пылу антизападной полемики, россияне и европейцы принципиально разделяют ценность мирного общежития и взаимного обогащения представителей разных этнических и религиозных групп на одной территории. Это реальность, которая диктуется нам географией и историей. Более того, экономическая ситуация заставляет нас искать в миграции источник роста, и было бы неразумным игнорировать еще один возможный способ выйти из кризиса.

Разумеется, обществу нелегко принимать чужаков – такой страх живет с нами со времен дремучего племенного прошлого, и современные публицистические штампы лишь придают этим «идолам рода» внешнюю рациональность. Ни кража рабочих мест, ни демпинг зарплат, ни большинство других таких же суждений не подкреплены какими-либо исследованиями. Даже если Евросоюз примет 4 млн сирийцев и все они окажутся мусульманами, общая доля исповедующих ислам в Старом Свете вырастет лишь на 1%. Более того, данные подтверждают, что, оседая в странах ЕС, мигранты-мусульмане со временем начинают иметь все меньше детей и перенимать европейские стандарты семьи. Так что о «нашествии сарацинов», которые поглотят старушку-Европу, говорить не приходится. Последние исследования фонда Pew показывают, что при сохранении нынешних тенденций доля мусульман в Европе дотянет до 10% только в 2050 году.

Формирование закрытых общин и этническая преступность в среде мигрантов являются первой и очевидной реакцией на враждебное окружение. Недостаточная интеграция мигрантов – это ответственность и новоприбывших, и государств-реципиентов. Конечно, принимающая сторона вправе требовать от приезжих полного соблюдения законов и правил общежития, существующих на данной территории. В то же время со стороны мигрантов закономерным выглядит желание видеть такую политику принимающего государства, которая позволила бы им реализовать себя, подчиняясь местным законам.

Подобная политика развивала бы в обществе прагматичное отношение к мигрантам, лишенное пещерных стереотипов об украденных рабочих местах и «мирном завоевании». Здесь мы снова возвращаемся к вопросу о том, что государство делать должно, а чего не должно, если оно намерено оставаться «государством для человека». Оно должно обеспечивать безопасность всех граждан и неграждан, находящихся на своей территории, но не должно эксплуатировать страх потерять эту безопасность для повышения рейтингов и введения охранительских режимов.

Феномен миграции населения, как, например, изменение климата, транснационален по своей природе. Попытки решить возникающие миграционные проблемы каждой страной в отдельности по определению будут неполными и несбалансированными. Возможно, нигде необходимость пресловутых «комплексных решений» так не очевидна, как здесь. Если мы хотим уменьшить поток просителей убежища из Сирии, значит, необходимо бороться с ИГ и обеспечивать безопасность и качество жизни на Ближнем Востоке. Если мы не готовы адаптировать всех мигрантов из Центральной Азии, значит, нужно более эффективно оказывать содействие развитию стран-доноров.

Ни Россия, ни Европа не могут отказывать людям в праве на безопасность, мир и поиск своего счастья. Вызовы, связанные с международной миграцией, определяют нашу способность перейти от замкнутых на себе, ощетинившихся племен к единому человеческому сообществу. Конечно, до постэтнического мира нам еще далеко, и, наверное, рано возвещать смерть национального государства. Однако большинство стран мира сегодня разделяет ценность достойного существования каждого человека, и если уж вооружиться логикой прагматика, то нынешний миграционный кризис – как раз отражение той вполне реальной взаимозависимости, которая должна толкать государства к наращиванию сотрудничества в эпоху новых раздоров.