Владимир Скосырев
Фото Reuters
В КНР принят закон о национальной безопасности, который обязывает граждан информировать власть о подозрительных элементах. Документ предусматривает защиту от внешних угроз не только материкового Китая, но и Тайваня. Этот пункт вызвал резкий протест его правительства, которое заявило, что остров имеет статус независимого государства.
В Китайской Народной Республике вступил в силу новый законодательный акт, который определяет задачи по защите коренных интересов страны в различных сферах безопасности. В правовом акте называется 11 таких сфер, но в первую очередь речь идет о трех: сохранении политического строя и руководящей роли партии, поддержании территориальной целостности и суверенитета, обеспечении условий для экономического развития.
Член юридической комиссии Всекитайского собрания народных представителей (парламента) У Хао, объясняя, почему понадобился новый закон, сказала, что факторов риска для безопасности, в том числе труднопредсказуемых, становится все больше. Поэтому требуется создать единую систему управления кризисными ситуациями, а также усовершенствовать механизм управления такими ситуациями.
В этой связи агентство «Синьхуа» пишет, что закон обязывает граждан и организации сообщать о деятельности, представляющей угрозу национальной безопасности. По мнению западных комментаторов, само понятие «национальная безопасность» трактуется в широком смысле. Поэтому новый акт может быть использован для подавления выступлений диссидентов и усиления контроля над социальными сетями в Интернете.
Так, по мнению Джерома Коэна, специалиста по Китаю в университете Нью-Йорка, закон отражает желание председателя КНР Си Цзиньпина продвинуть в жизнь идею управления при помощи закона, не подрывая роли Коммунистической партии. Партия «полна решимости создать государство-гарнизон. Новый закон представляет собой идеологическую платформу для руководства внутренней и внешней политикой», – считает эксперт.
Однако на Тайване власти и общественное мнение бурно отреагировали на другой аспект закона. Одна из его статей гласит, что сохранение национального суверенитета и территориальной целостности – «это общая обязанность всего китайского народа, включая соотечественников из Гонконга, Макао и Тайваня».
Гонконг и Макао перешли под суверенитет КНР, хотя и пользуются правами автономии. Другое дело – Тайвань. Его власти отвергли формулировку закона, которая касается острова.
Совет Тайваня по делам материка (фактически департамент тайваньского правительства) заявил, что новый закон «игнорирует тот факт, что на разных сторонах Тайваньского пролива существуют разные правительства, и не проявляет уважения к тому, что тайваньский народ настаивает на сохранении статус-кво в проливе». Далее в заявлении подчеркивается, что Китайская Республика (официальное название Тайваня) – суверенная страна.
Две ведущие политические партии Тайваня – Гоминьдан и Демократическая прогрессивная партия – также заявили, что новый закон идет вразрез с мнением тайваньцев. Будущее острова будет решаться его 23-миллионным населением. А тайваньская газета United Daily News с возмущением пишет, что Пекин понизил статус Тайваня, поместив его в тот же разряд, что Гонконг и Макао.
В беседе с «НГ» заместитель директора Института стран Азии и Африки МГУ Андрей Карнеев отметил, что значение этой перепалки между Пекином и Тайбэем не стоит преувеличивать. «Китай никогда не отказывался от принципа, что Тайвань является частью Китая. С 1949 года, когда была создана Китайская Народная Республика, говорилось, что рано или поздно произойдет воссоединение, что Китай категорически выступает против любой формы независимости. В Китае несколько лет назад был принят закон о противодействии сепаратизму – имеется в виду тайваньский сепаратизм», – сказал он.
Заявление тайваньского правительства носит, возможно, «дежурный характер». Ведь сейчас отношения двух берегов Тайваньского пролива достаточно конструктивны. После возвращения к власти партии Гоминьдан в 2008 году произошли благоприятные перемены, усилились контакты. Правда, каждый раз, когда затрагивается тема флага или попыток Тайваня участвовать в каких-то международных организациях, всплывает вопрос о юридической принадлежности Тайваня. «Тут единой позиции у Пекина и Тайбэя нет. Каждая сторона свою точку зрения озвучивает. Когда дело касается международно-политической принадлежности острова, это рутинные заявления», – заключил Карнеев.
