Афганистан выходит из политического ступора

Фото Reuters

Президент Афганистана Ашраф Гани в понедельник представил список номинантов на министерские должности. Таким образом, в стране наконец будет сформировано правительство, чего не удавалось сделать более трех месяцев после достижения соглашения о разделе власти между Гани и его основным соперником на выборах Абдуллой Абдуллой, который и возглавит кабинет. Это важно как в плане международной помощи, так и с точки зрения противодействия боевикам группировки «Талибан».

Гани и Абдулла согласовали имена 25 кандидатов на министерские посты, а также на должности глав национальной разведслужбы и Центробанка. Особенно серьезными противоречия были по поводу должностей министра обороны и министра внутренних дел. В результате оборонное ведомство может возглавить командующий афганской армией генерал Шер Мохаммад Карими, этнический пуштун из восточной провинции Хост, получивший образование в Великобритании и близкий к Гани. На пост главы МВД номинирован бывший депутат, являвшийся высокопоставленным военным чиновником при просоветском президенте Мохаммаде Наджибулле Нур-уль-Хак Улюми, этнический пуштун из южной провинции Кандагар. На президентских выборах он поддерживал Абдуллу.

Министерство пограничных и племенных дел, одно из ключевых ведомств, ответственное за борьбу с наркотрафиком, Гани решил отдать Камаруддину Шинвари. А видный представитель политических кругов таджикского этноса Салахуддин Раббани, сын экс-президента Бурхануддин Раббани, был выбран на должность главного афганского дипломата Абдуллой. Теперь список должен утвердить парламент, который может приступить к рассмотрению кандидатур уже на текущей неделе. Представитель президента заявил, что по итогам шести месяцев работы министры, которые не докажут свою эффективность, будут уволены.

США и НАТО приветствовали номинации, обращая внимание не столько на конкретные фигуры, сколько на сам процесс формирования правительства национального единства в Афганистане, сдвинувшийся с мертвой точки. Его тормозили противоречия между этническими и региональными группами, которые поддерживали кандидатов в ходе выборов. При этом позиции Абдуллы изначально, в соответствии с соглашением о разделе власти, были слабее: его специальный пост, подотчетный президенту, не существует в Конституции и был создан американцами с единственной целью примирить враждующие стороны. (Эксперты объясняли «НГ» в сентябре, что это поставит под вопрос легитимность будущего кабинета, так как соглашение не является конституционным и не гарантировано ничем, кроме слов Барака Обамы.)

Именно поэтому лагерь Абдуллы удовлетворить было трудно. Он к тому же довольно разномастен: состоит из таджиков, хазарейцев и некоторого количества пуштунов с юга страны (к ним относится, например, Залмай Расул, бывший помощник по национальной безопасности Хамида Карзая, также возглавлявший при нем Министерство иностранных дел; он не получил должности в новом правительстве). В итоге в состав кабинета вошли представители всех основных этнических групп. Однако долгий процесс согласования его состава свидетельствует о том, что такие же трудности могут возникнуть и при решении других важных вопросов.

Жизнеспособность правительства имеет для Кабула ключевое значение как из-за зависимости от иностранных доноров, так и в связи с тем, что в 2014 году погибло рекордное число представителей афганских сил безопасности и гражданских лиц: через два месяца ожидается возвращение «Талибана» к активной фазе боевых действий, и на этот раз афганцам придется справляться практически в одиночку, при минимальной поддержке США. Этот вопрос обсуждался и на встрече госсекретаря Джона Керри с руководством соседнего Пакистана, включая премьер-министра Наваза Шарифа. Керри призвал Исламабад, который после теракта в Пешаваре, унесшего жизни 145 человек, обещал сокрушить все без исключения экстремистские группировки, усилить сотрудничество с Кабулом. Однако эксперт по Пакистану из американского Совета по международным отношениям Дэниэл Марки полагает: «Ввиду постоянного скептицизма пакистанских военных относительно стабильности нового афганского государства мало оснований надеяться на то, что теперь, после более чем 10 лет сопротивления просьбам Вашингтона, он полностью повернется против таких группировок, как афганский «Талибан» и сеть «Хаккани».

В ноябре в Пакистане побывал и Гани. Он рассчитывает, что Исламабад принудит «Талибан» к мирным переговорам. Для этого афганский лидер заручился поддержкой близких союзников Пакистана – Китая и Саудовской Аравии. В конце ноября КНР пошла на неожиданный шаг: приняла делегацию афганского «Талибана», прибывшую из политического представительства в Дохе. Талибы между тем продолжают утверждать, что не хотят мирных переговоров, и называть руководство Афганистана «марионеточной администрацией Кабула».

Тем временем в Кабуле впервые было объявлено о деятельности в стране сторонников «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГИЛ). На юге страны, в провинции Гильменд (округ Каджаки), они рекрутируют боевиков, устанавливают свои черные флаги и, по некоторым данным, даже противостоят «Талибану»: стычка между группировками якобы унесла жизни 19 или 20 человек. Ранее на выходных появилось 16-минутное видео, в котором боевики из Афганистана и Пакистана поклялись в верности лидеру ИГИЛ Абу Бакру аль-Багдади и обезглавили пакистанского солдата. На этом фоне небезынтересен выход на улицы в пятницу сотен людей в южной провинции Урузган в поддержку братьев Куаши, совершивших в минувшую среду теракт в офисе еженедельника Charlie Hebdo в Париже. Вчера похожая акция с участием около 60 человек прошла и в пакистанском Пешаваре. В Пакистане за оскорбление имени пророка Мухаммеда полагается смертная казнь.