КАРТ-БЛАНШ. Проблемное сотрудничество в регионе Баренцева моря / В мире / Независимая газета

баренцево море, конференция Фото Reuters

Прошедшая в начале июня конференция государств Баренцева региона в Киркенесе (Норвегия) оказалась насыщенной событиями. Премьер-министр России Дмитрий Медведев провел рабочие встречи со своими визави Норвегии, Финляндии, Исландии и министром иностранных дел Швеции. Было подписано российско-норвежское соглашение о сотрудничестве в сфере пропускного режима на государственной границе. Состоялось заседание Регионального совета Баренцева региона, где участвовали главы российских регионов. В итоговой Киркенесской декларации глав правительств дана позитивная оценка роли российско-норвежского Мурманского договора 2010 года и подчеркивается «инновационный потенциал» Баренцева региона. Впечатление от саммита не испортила даже возникшая было тема о возможности вступления в НАТО Финляндии и Швеции.
Такая насыщенность Киркенесской конференции не совсем обычна для ее формата. Ее основной темой служит развитие «Баренцева региона» – проекта трансграничного сотрудничества приграничных регионов России, Норвегии, Финляндии и Швеции. Этот проект был запущен в 1993 году по инициативе министра иностранных дел России Андрея Козырева и министра иностранных дел Норвегии Торвальда Столтенберга. В то время его целью было содействие Скандинавских стран России при утилизации радиоактивных отходов, которые высвобождались при реализации Договора СНВ-1 (1991). После завершения этой задачи работа секретариата Конференции Баренцева региона, по сути, свелась к поддержке Норвегией трансграничных проектов с Россией.
Теперь Россия пытается активизировать работу «Баренцевой конференции». Еще на II Арктическом форуме в Архангельске 22–23 сентября 2011 года представители России и Норвегии презентовали совместные проекты. Рассматривается возможность подключения Финляндии и Швеции к железнодорожному проекту «Белкомур» (Белое море–Коми–Урал), соединяющему Архангельск с Уралом и Коми. В случае успеха речь идет о возможном продлении «Белкомура» до шведских портов в Ботническом заливе и норвежского порта Берген.
Такая политика – часть более широкой стратегии России, стремящейся выстроить диалог со Скандинавскими странами. В настоящее время ни одна из арктических держав не признает права Москвы на советский сектор в Арктике и статус Северного морского пути (СМП) как внутренней транспортной артерии России. В 2002 году Комиссия ООН по континентальному шельфу отправила на доработку российскую заявку на арктический сектор в границах 1926 года. Накануне повторной подачи заявки Москва добивается признания своих претензий от части арктических государств. Попытка перейти к стратегическому партнерству с Канадой в начале нулевых годов закончилась неудачей. Теперь стратегическая цель Кремля – скандинавское направление.
В отношениях со Скандинавскими странами Россия руководствуется стратегией вовлечения: повязывая Скандинавские страны экономическими связями, Москва добивается их лояльности в вопросах признания своих прав на советский арктический сектор. Москва также стремится побудить Осло, Стокгольм и Копенгаген к осознанию общности интересов с Россией. В такой ситуации Скандинавские государства должны быть заинтересованы в сохранении у Москвы прав на советский арктический сектор.
Но стратегия вовлечения наталкивается на серьезные трудности. У Скандинавских стран сохраняются претензии к России. И здесь политика трансграничных регионов может стать инструментом их собственного воздействия на Москву.
Во-первых, Норвегия и Швеция не признают эксклюзивных прав России на Северный морской путь. Осло обосновывает свои претензии ссылками на полярные экспедиции Фритьофа Нансена (1890-е годы); Стокгольм – на экспедицию Нильса Адольфа Норденшельда (1878).
Во-вторых, Скандинавские страны традиционно оспаривали статус Белого моря как внутреннего моря СССР (России). Трансграничные проекты могут быть восприняты в Стокгольме и Осло как путь к его интернационализации.
В-третьих, у России сохраняются потенциально сложные отношения с Финляндией. Финская элита недовольна тем, что СССР лишил ее статуса арктической державы. Ведь по итогам зимней войны 1940 года к Советскому Союзу перешел единственный финский порт Петсамо на Северном Ледовитом океане.
В-четвертых, сохраняются российско-датские противоречия относительно статуса Северного полюса. В Копенгагене полагают, что подводный хребет Ломоносова выступает продолжением Гренландии, а не Сибирской континентальной платформы.
В-пятых, Скандинавские страны пока не готовы поддержать Россию в ее арктических спорах с США и Канадой. Вашингтон поддержал выбранную схему разрешения российско-норвежских территориальных споров как прецедент для заключения аналогичных соглашений по спорным участкам Берингова моря.
России важно наращивать ресурсы на скандинавском направлении. Но, усиливая контакты со Скандинавскими странами, следует помнить, что они пока не готовы отказаться от претензий к России. Поэтому при всей внешней привлекательности скандинавского диалога Москве следует осознать ограниченность его формата. Российской стороне при подписании соглашений со Скандинавскими странами следует также избегать положений, которые могут быть восприняты как согласие на интернационализацию Северного морского пути.