Катынь дошла до Страсбурга

В Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ) прошли открытые слушания по одному из самых громких дел последних лет – «катынскому». Вердикт судей будет вынесен в течение года.

В четверг в Страсбурге рассматривалась жалоба 15 поляков о нарушении статей 2 (право на жизнь) и 3 (запрещение пыток) Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в отношении их 12 родственников, расстрелянных вместе с 21 тыс. поляков в апреле–мае 1940 года в Харькове, под Катынью и в Твери. В СССР долго отрицали причастность к катынским расстрелам и даже официально обвинили в них немецкие войска, но в 1990-х они были признаны одним из тяжелейших преступлений сталинизма. Правда, только на политическом уровне. В области права это преступление так и не получило, по мнению заявителей, должного вердикта. Начатое в 1990 году уголовное дело за № 159 было закрыто через 14 лет Главной военной прокуратурой России (ГВП) «за смертью обвиняемых».

Родственники погибших утверждают, что российские власти не провели должного расследования и даже результаты того, что было сделано, им неведомы – вердикт ГВП был засекречен. Как пояснила «НГ» адвокат жалобщиков Анна Ставицкая, российское правительство в лице своего представителя при ЕСПЧ Георгия Матюшкина передергивает факты: «Они упирают на то, что преступление совершено еще до создания Совета Европы, срок давности истек, а мы говорим, что на любом государстве лежит ответственность за эффективное расследование дела». Нормальное расследование, по словам Ставицкой, установило бы судьбу пострадавших: «А российское следствие остановилось на полдороге – признало факт преступления, но в отношении кого оно было совершено, разъяснений не дало». Иными словами: пострадавших нет, виновные умерли. Ознакомиться же с материалами того дела смогли единицы. Хотя Матюшкин в зале суда и намекал на то, что российские защитники поляков могли бы это сделать.

Создавалось впечатление, что обе стороны на слушаниях что-то недоговаривают. И тогда последовали вопросы от судьи от России в ЕСПЧ Анатолия Ковлера. Например: было ли постановление ГВП России засекречено отдельно или с другими материалами дела? Матюшкин заявил, что это было «единое решение». Мол, это и является доказательством того, что «ничего важного в этом постановлении не было». Между тем адвокаты заявителей утверждают, что такая секретность является нарушением статьи 38 Конвенции. Такая правовая казуистика непонятна, если не добавить, что речь идет не только о расследовании преступления, но и о сроках давности, которые, по мнению российской стороны, грубо нарушены. Но срок давности существует для общеуголовных дел. К таковым «катынское дело» отнесла ГВП, квалифицировав действия виновных как превышение должностных полномочий. А понять, как ГВП пришла к этому выводу, не представляется возможным – часть материалов засекречена. Ведь если выяснится, что речь идет о военном преступлении, то таковое срока давности не имеет. Недаром представители заявителей на слушаниях уделяли такое внимание тому, что Катынь – военное преступление тоталитарного режима.

Чего добиваются стороны? Поляки хотят реабилитации погибших родственников. По словам Ставицкой, это вовсе не тождественно получению компенсации: «Если бы они хотели денег, то заявили бы об этом сразу». Хотя, как подтвердили «НГ» в кулуарах суда, статус родственников реабилитированных позволит претендовать на получение компенсаций в дальнейшем. Проблема в том, что такой статус, согласно российским законам, возможно получить только после расследования. Но это невозможно: по словам Матюшкина, «все оценки были даны – следствие шло 14 лет, было принято постановление, оно устояло во всех инстанциях, включая президиум Верховного суда России».

Получается, полякам своего не добиться? Лазейка, впрочем, есть. О ней Матюшкина спросил все тот же Ковлер: можно ли считать пассаж о «продолжении процесса по восстановлению доброго имени погибших», зафиксированный в постановлении Госдумы по Катыни, как возможность для реабилитации? Ответом было «да». Осталось дождаться решения ЕСПЧ. Возможно, ждать придется год.

Страсбург