Евгений Григорьев.
Тони Блэр – ведущий, но не единственный кандидат в президенты ЕС.
Фото Reuters
Между столицами ЕС разгорается подковерная схватка за будущий пост президента сообщества. Толчок вспышке конкуренции дало выраженное на повторном референдуме согласие Ирландии с Лиссабонским договором (ЛД) и завершение его ратификации в Польше, приблизившие вступление этого документа в силу.
В качестве возможных претендентов мелькает множество имен бывших премьеров. Это британец Тони Блэр, бельгиец Ги Верхофстад, испанец Фелипе Гонсалес, финн Пааво Липпонен, австриец Вольфганг Шюссель. Но есть среди обсуждаемых в прессе кандидатов и действующие государственные деятели: финский президент Тарья Халонен и глава правительства Нидерландов Ян-Петер Балкененде. Этот пасьянс раскладывают как в Брюсселе, так и в других столицах стран ЕС.
Наиболее настойчиво хотело бы продвинуть на открывающуюся должность свою фигуру лейбористское правительство Великобритании. В роли президента ему видится кандидатура Тони Блэра. С лондонской подачи его шансы уже не один месяц обсуждаются в брюссельских кругах ЕС. По словам министра иностранных дел Дэвида Милибэнда, «это был бы блестящий выбор».
Но до единого мнения на этот счет в Лондоне далеко. Тори, настроенных на победу на выборах следующего года, не устраивает ни экс-премьер, ни сам ЛД. Мэр Лондона консерватор Борис Джонсон саркастически пишет в Daily Telegraph по поводу лейбористского кандидата, цитируя Коммунистический манифест: «Призрак бродит по Европе», при этом он обладает «дьявольским талантом» вновь политически выдвигать себя, на этот раз на роль «еврокайзера».
В других странах ЕС Блэра в различных кругах во многом считают дискредитированным из-за причастности к развязыванию иракской войны и братства по оружию с Джорджем Бушем-младшим. «Тот, кто лгал общественности насчет ОМУ Саддама Хусейна, не должен представлять ЕС»,– приводит Spiegel мнение одного немецкого дипломата в Брюсселе. В ряде столиц ЕС также полагают, что представитель Великобритании, где настолько сильны евроскептические настроения, что правительство не решилось поставить ЛД на референдум и обеспечило его одобрение лейбористским большинством парламента, был бы не очень авторитетен в качестве «лица ЕС».
Но есть еще одно обстоятельство, о котором напомнил в интервью Financial Times Deutschland премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер. По его словам, имелась «неформальная договоренность о том, что первый президент ЕС не должен происходить из большой страны». Как известно, малые государства сообщества всегда достаточно настороженно относятся к большим, играющим в сообществе первую скрипку. Так что президентство представителя большой страны, открывающее возможность укреплять ее влияние 2,5 года, может осложнить проблему отношений внутри Евросоюза.
Кроме британского и ирландского правительств ни одна другая страна пока не выразила симпатий британскому экс-премьеру. Одно время считалось, что французский президент Николя Саркози взвешивает эту кандидатуру, но потом пошли слухи, что он помышляет о бывшем испанском лидере Фелипе Гонсалесе.
В евродискуссиях в последние дни британцу активно противопоставляют Ги Верхофстада, который в бытность бельгийским премьером был вместе с Францией и Германией против иракской авантюры, а сейчас возглавляет фракцию либеральных партий в европейском парламенте. В Лондоне едва ли не главной «недоброжелательницей Блэра слывет бундесканцлерин Ангела Меркель. Косвенно это следует и из предположений немецких СМИ, называющих в качестве ее предпочтительных кандидатур на пост будущего первого президента ЕС Балкененде или Шюсселя.
Все это несколько напоминает дележ шкуры неубитого льва. Президентства, рассчитанного на 2,5 года, в ЕС пока не существует, так как под Лиссабонским договором еще отсутствует подпись президента Чехии Вацлава Клауса. На брюссельской встрече глав 27 государств и правительств союза в конце октября вопрос в официальной повестке дня стоять не будет. Разве что в кулуарах. Однако председательствующий в этом полугодии в ЕС шведский премьер Фредерик Райнфельд не исключает, что решение о том, кто займет предусмотренную новую высшую должность, может быть принято уже на следующем – декабрьском саммите ЕС.
