Артур Блинов. Президент Франции Николя Саркози вчера на несколько часов прилетел в Афганистан, где накануне французский патруль попал в засаду и понес потери. Убито 10 человек. Это самые крупные разовые боевые потери французской армии со времени алжирской войны.
Саркози посетил раненых и встретился с группой французских солдат. В своих высказываниях президент оправдывал свое недавнее решение усилить французскую группировку на 700 военнослужащих. «Если бы мне пришлось принимать решение снова, то я сделал бы то же самое», – заявил Саркози. Он объяснил солдатам, что именно Афганистан стал в настоящее время передовой позицией борьбы с терроризмом. Ныне в Афганистане 2600 французских военнослужащих.
Президент и сопровождающие его лица побывали у президента Афганистана Хамида Карзая. Церемония во дворце с ее ритуальным почетным караулом и присутствующими генералами обеих стран контрастировала с обострившейся обстановкой в стране. Примерно так же Карзай отметил на днях День независимости – среди обмундиренных генералов и в закрытом помещении.
Бой, в котором французы понесли столь значительный урон, показателен целым рядом моментов. Прежде всего тем, что война приблизилась к афганской столице. Он произошел в горах Суроби в каких-нибудь 50 км к востоку от Кабула. Известно также, что боевиками в этом районе командует полевой командир Гульбеддин Хекматьяр, который был главным получателем американо-саудовской военной и финансовой помощи в период афганской войны. Теперь былой моджахед, так же как и ряд других соратников по той войне, ведет джихад против западных «крестоносцев».
Победа над талибами и «Аль-Каидой» в Афганистане, всего шесть лет назад казавшаяся вполне определенной, упущена. Причину этого ныне оживленно обсуждают специалисты по региону. При этом указывают и на слабость нынешнего режима и его главы, продвинутого на пост президента американцами. И на то, что практически ничего не сделано для восстановления экономики страны. И на недостаточное число подготовленных афганских войск и выделенных для участия в операциях иностранных контингентов.
Между тем общая численность афганской армии ныне достигла 76 тыс. человек. Свыше 70 тыс. солдат и офицеров насчитывают иностранные войска (52 700 солдат из 40 стран, главным образом натовских, в составе Международных сил по поддержанию безопасности и 18 тыс. в составе отдельного американского контингента). Талибов насчитывается 10–30 тыс. Кроме них в войне участвуют 1,4–2,5 тыс. иностранных боевиков, а также местные исламистские отряды.
Соотношение сил, казалось бы, не такое плохое для Кабула и коалиции, однако война обостряется. Талибы действуют все более дерзко, демонстрируя способность не только устраивать засады и устанавливать мины, но и нападать на опорные базы. Кроме того, по данным американских военных экспертов, в последнее время заметно возрос поток иностранных боевиков, проникающих в Афганистан со стороны Пакистана. Их главный мотив: «В Афганистане можно одержать победу над «крестоносцами». Растут и поступления от исламистов из других стран. Вместе с доходами от наркоторговли они формируют кассу талибов.
В США, где дискуссия на тему «Что делать?» носит самый громкий характер, сформулирована целая серия рецептов борьбы с талибами. Предлагается прежде всего «заткнуть дыры» в «пористой» пакистано-афганской границе. Этого надо любой ценой добиться от Исламабада. Во-вторых, следует продолжать наращивать коалиционные силы в Афганистане. Но до какой степени? Кандидат демократов в Белый дом сенатор Барак Обама предлагает послать высвобождающиеся в Ираке пять пехотных бригад или 10 тыс. солдат. Направить в Афганистан подкрепления хочет и кандидат от республиканцев сенатор Джон Маккейн.
Однако, как отмечает в New York Times известный знаток проблем региона Бартл Бризз Булл, наращивание иностранных сил само по себе не сулит решения проблемы. Тем более что по нормам американских пехотных уставов, как сообщает автор, для умиротворения такой страны, как Афганистан, требуется не менее 400 тыс. военнослужащих. Нужны иные подходы. Пока же их ищут, война все более затягивается, превращаясь в своего рода образ жизни в Афганистане.
