Александр Игнатов На очередных президентских выборах в Аргентине победу одержала супруга нынешнего главы государства Кристина Фернандес де Киршнер. Она получила около 43% голосов. Это привлекло внимание всей мировой прессы, хотя завоевание власти парой, как и матримониальное решение вопроса о «престолонаследии», в этой латиноамериканской стране не новость.
В 1974 году дворец президента в Буэнос-Айресе, так называемый Розовый дом (Casa Rosada), после выборов занял генерал Хуан Перон, третья супруга которого, Исабель Мартинес де Перон, была избрана вице-президентом. А после сравнительно скорой смерти генерала сеньора Исабель автоматически возглавила Аргентинскую Республику в 1974–1976 годах, будучи затем свергнута военным переворотом. Стоит вспомнить и то, что успехам первого своего президентства и первого переизбрания в 1946–1955 годах тот же Перон был во многом обязан популярности своей второй супруги, Эвиты.
Я не говорю о губернаторах аргентинских провинций, которые охотно уступают свое место сыновьям и женам в тех случаях, когда их многолетнее пребывание у власти выходит за все пределы приличий или когда это перестает нравиться лидерам страны.
Любопытно, что решение о выдвижении «сеньоры К.», как прозвали Кристину местные газеты, было принято летом этого года, достаточно поздно и неожиданно для публики, да к тому же без всяких объяснений, ибо президент Нестор Киршнер имел право избираться на второй срок подряд. Одни предположили, что президент заболел, другие решили, что он страдает «синдромом второго срока», то есть боязнью усталости электората, что частично подтверждали выборы в провинции. Нашлись даже те, кто посчитал, что семья Киршнеров решила надолго остаться в Розовом доме, чередуя избрание на первые роли мужа и жены. И речь в данном случае снова идет о танго, в котором порой нужно сделать шаг назад, чтобы потом двинуться вперед.
Но взглянем на итоги четырех с половиной лет правления этого потомка швейцарских эмигрантов, сделавшего политическую карьеру в далекой южной провинции Санта-Крус, расположенной ближе к Антарктиде, чем к столице страны. Неожиданно придя к власти в 2003 году, после самого глубокого в ХХ веке экономического и финансового кризиса, пережитого Аргентиной, Нестор Киршнер сумел вернуть займы МВФ. Он заставил держателей долгов простить аргентинцам 67 млрд. (!) долл., сократил количество бедных в стране с 60 до 28%, а нищих – с 27 до 8,2%, создал 3,16 млн. новых рабочих мест и понизил безработицу с 25 до 10%. В конечном счете Киршнер поднял экономику за неполные 5 лет на 43%, почти по 8% в год! Не обладая ни харизмой, ни привлекательностью, он оказался превосходным администратором не только своей крохотной провинции, где овец в 10 раз больше, чем людей, но и всей Аргентины.
Конечно, новому президенту еще и повезло. Во-первых, именно в эти годы резко подскочили цены на сельскохозяйственные продукты и прежде всего на первый экспортный товар Аргентины, сою. И во-вторых, лидер Венесуэлы Уго Чавес, опираясь на колоссальные доходы от нефти, посчитал необходимым заручиться содействием Буэнос-Айреса и взял на себя три миллиарда аргентинского долга.
В итоге – рост внутреннего потребления, поощряемого снижением налогов на средние классы, а также увеличением пенсий и введением пособий для матерей, сидящих с детьми дома. Успех президента был обратно пропорционален только что пережитой страной экономической драме.
Все это позволило Кристине Фернандес де Киршнер избежать не только предварительного обсуждения ее кандидатуры в правящей Хустисиалистской (перонистской) партии, но и дискуссий в ходе предвыборной кампании с другими претендентами на Розовый дом – их оказалось в конечном счете 14. «Сеньора К.» вообще не потрудилась представить публике какую-либо программу, за исключением лозунгов «преемственности» и «социальной справедливости». Тем, кто требовал ясности, она лишь напоминала цифры падения числа бедных и нищих в стране.
Кристине Киршнер, как и мужу, 54 года. Они вместе учились праву в Университете Ла Плата, центре провинции Буэнос-Айрес, крупнейшей в Аргентине. Вместе начали политическую деятельность в левом крыле правящей перонистской партии, вместе пережили приход к власти военных в 1976 году, которые дважды арестовывали Нестора. Молодые адвокаты сочли за лучшее уехать подальше и открыли частную юридическую консультацию на крайнем юге страны, в столице провинции Санта-Крус Рио-Гальегос.
Дела их пошли успешно, но лишь после падения диктатуры они вернулись к общественной жизни. Красивая женщина, всегда модно одетая и ухоженная, обладавшая харизмой и, как теперь очевидно, немалыми амбициями, в 1983 году Кристина была выбрана провинциальным депутатом, Нестор стал мэром Рио-Гальегоса. Затем он продолжил карьеру в партии, а она – в национальном парламенте. В сенате Кристину Фернандес де Киршнер прозвали бунтовщицей за то, что она бралась за обсуждение и решение громких дел, смело критикуя правительство.
Но став кандидатом в Розовый дом, сенатор оказалась способной использовать образ Эвы Перон, остающейся необычайно популярной в массах. Сегодня другая, не менее эффектная и энергичная дама призывает к «социальному капитализму». И капитал симпатий, снова вызываемых женщиной-политиком, оказывается намного шире традиционных политических границ левого центра.
Перед новым президентом Аргентины встанут непростые проблемы. Стране предстоит пройти глубинные реформы: это отставание инфраструктуры от растущей экономики и, в частности, ожидаемая нехватка энергии, высокая инфляция, дефицит бюджета, рост преступности и коррупции. И главная опасность – возвращение традиционного чередования цикла экономического роста и падения.
Не случайно в ходе предвыборной поездки в Испанию Кристина Фернандес де Киршнер подтвердила стратегический альянс страны с Венесуэлой и ее президентом Чавесом. «Энергетическое уравнение Латинской Америки не решается без Венесуэлы и Боливии, – заявила она, имея в виду поставки из этих государств нефти и газа. И добавила: – Латинская Америка нуждается в Чавесе, как Европа – в Путине».
