Павел Саркисьян В ближайшую субботу будет приведен к присяге новый состав турецкого парламента. До конца месяца он должен избрать президента. В противном случае стране предстоят досрочные выборы. Тем временем Центральная избирательная комиссия уже назначила дату референдума по конституционной реформе – 21 октября. Если народ одобрит реформу, в Турции произойдут серьезные изменения в системе распределения власти.
Инициатором внесения изменений в Основной закон стала возглавляемая премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом Партия справедливости и развития, которая в результате выборов 22 июля вновь получила большинство. Перед будущим правительством стоят не только серьезные внутриполитические задачи, но немало внешнеполитических проблем. До недавнего времени европейский и американский векторы были ключевыми для Анкары. Это во многом объяснялось надеждами властей на помощь Запада по ряду важных для Турции вопросов. Однако теперь у руководства страны возникает все больше оснований полагать, что эти ожидания не оправдываются.
Один из поводов для такого заключения – заходящие в тупик переговоры о вступлении Турции в ЕС. И дело здесь не в личности Эрдогана. Сколько бы оппозиция ни упрекала его в исламистском мышлении, премьеру симпатизирует европейский истеблишмент, и именно в период его правления Брюссель начал переговоры о членстве в Евросоюзе. Очень серьезно отношения Брюсселя и Анкары осложняет проблема Кипра. Несмотря на неоднократные призывы в адрес Турции наладить отношения с южной частью острова, сохраняется парадоксальная ситуация, когда страна, стремящаяся в ЕС, отказывается признавать самостоятельным государством одного из членов Евросоюза – греческую часть острова.
Другое важное требование, предъявляемое Европой, – демократизация страны. Турция делает определенные шаги в этом направлении. Правоохранительные органы перестали применять пытки в отношении заключенных. Армия не устраивает карательные рейды в населенные курдами районы страны. Впервые за последние десятилетия этническим курдам было позволено избираться в парламент. Что же касается пресловутой 301-й статьи Уголовного кодекса, предусматривающей наказание за «оскорбление турецкой идентичности», под которую подпадает и утверждение о геноциде армян в Османской империи, то она вряд ли будет пересмотрена в ближайшее время.
Непросто дела обстоят с болезненно воспринимаемыми Западом широкими политическими полномочиями армии. Впрочем, на устранение этой проблемы и направлена отчасти конституционная реформа.
Трудности возникают и в отношениях Анкары с Вашингтоном. Осложнения начались, когда Турция отказала США в предоставлении своей территории для нападения на Ирак. Турция вполне оправданно опасалась выхода из-под контроля северных иракских провинций, населенных курдами. После свержения режима Саддама Хусейна иракские курды живут в условиях практически полной независимости и оказывают помощь соплеменникам, ведущим боевые действия на турецкой территории. Анкара неоднократно обращалась к руководству США с требованием повлиять на иракских курдов, однако Вашингтон до сих пор уклонялся от конкретных обещаний.
Анкаре, конечно, крайне важен диалог с Западом, и сотрудничеству в рамках НАТО ничего не угрожает, но сегодня можно говорить о разочаровании турецкой власти и основной части общества в европейских и американских партнерах. Согласно опросам, лишь 10% населения страны одобряет внешнеполитический курс США. Игнорируя протесты Вашингтона, Турция заключила недавно крупный нефтегазовый контракт с Ираном. В последнее время расширяются и связи с Россией. Несмотря на то что сегодня уровень политических отношений между Москвой и Анкарой сравнительно невысок, недоверие к Западу может послужить сближающим фактором.
