Худа Джасим До 24 млрд. долл. мог бы заработать Ирак за три последних года на экспорте нефти, если бы отрасль развивалась в нормальных условиях. Таков основной вывод аналитиков, сделанный на основании последних статистических данных о состоянии нефтяной отрасли за период с 2004 года по середину 2006 года. Однако в условиях войны, политической нестабильности и отсутствия адекватной законодательной базы индустрия продолжает терпеть многомиллионные убытки. Разобраться в ситуации корреспонденту «НГ» помогал официальный представитель Министерства нефти Ирака Асим Джихад.
«В этом году исполняется 90 лет с начала добычи черного золота в Ираке. Первая скважина была пробурена в Киркуке в 1927 году. Но с того момента одна война сменялась другой, и у иракского народа никогда не было возможности воспользоваться своим богатством. 90 лет добычи нефти превратились в 90 лет кровопролитий. С этим печальным уравнением иракцам приходится иметь дело и по сей день», – говорит Джихад. Известно, что на мировой рынок иракская нефть поступила только в 1953 году, так как ее никак не могли поделить между собой ведущие западные державы. К середине 1950-х отрасль достигла пика своего развития, когда общий объем добычи составлял 3,8 млн. баррелей в сутки.
Далее последовала череда внутренних распрей, закончившаяся революцией 1958 г. Большинство контрактов с иностранными компаниями было аннулировано. А вместе с этим прекратилась и почти вся работа по разведке и разработке новых месторождений. В бездействии отрасль пребывала до ее полной национализации в конце 60-х – начале 70-х. В 1980-м началась ирано-иракская война, продолжавшаяся восемь лет и нанесшая значительный урон нефтяной индустрии Ирака. Производство нефти скатилось до 800 тыс. баррелей в сутки, а экспорт – до 600 тыс. После первой войны в Персидском заливе, когда Саддам Хусейн вторгся в Кувейт, экспорт вовсе прекратился, а добыча составила всего 300 тыс. баррелей в сутки.
В 1997-м благодаря программе «Нефть в обмен на продовольствие» объем производства повысился до 500 тыс. баррелей в сутки и продолжал расти вплоть до 2002 года, когда достиг 2,25 млн., а суточный объем экспорта достиг 1,63 млн. баррелей. Но в апреле 2003 года началась новая война – вторжение коалиционных сил во главе с США. Сами по себе военные действия значительного урона нефтяной инфраструктуре не нанесли, однако разграбление оказалось такого масштаба – приблизительные убытки оцениваются в 2 млрд. долларов, – что объемы добычи и экспорта вновь сократились почти в два раза. Увеличение их не представляется возможным до сих пор. По словам Джихада, нефтяная отрасль сегодня сталкивается с двумя главными угрозами – терроризмом и запущенностью инфраструктуры, которые обусловлены такими причинами, как политическая дестабилизация в стране и отсутствие адекватной законодательной базы.
Нефтяные объекты, будь-то скважины, хранилища или нефтепроводы, ежедневно подвергаются нападениям – как со стороны террористов-диверсантов, так и банальных грабителей. Такое положение наиболее характерно для севера Ирака. Нападения зачастую парализуют экспорт, основная часть которого через турецкий порт Джейхан идет в Европу. В период с 2004 года по середину 2006 года «северный выход» простаивал 651 день, то есть в течение без малого двух лет, или 72% указанного времени. В денежном эквиваленте убытки составили примерно 8,7 млрд. долларов. Только ущерб от повреждений ежегодно составляет примерно 3 млрд. долларов.
«Вместо того чтобы иметь возможность вложить средства в восстановление и развитие нефтяной инфраструктуры, Министерство нефти вынуждено возмещать многомиллионные затраты на обеспечение ее безопасности путем найма охранных компаний для предотвращения атак террористов и грабителей, – утверждает Джихад. – К сожалению, предпринимаемые министерством, фирмами и даже коалиционными войсками меры недостаточны. Сеть нефтепроводов по всему Ираку составляет несколько миллионов километров, и уследить за каждым участком физически невозможно.
Между тем нефтедобывающая и транспортная инфраструктура находится в катастрофическом состоянии. Действующие скважины постепенно истощаются, новые месторождения не разрабатываются, и даже не бурятся новые скважины на уже действующих нефтяных полях. Более того, сотни скважин простаивают в замороженном состоянии. Не ведутся и работы по интеграции месторождений с соответствующей технической инфраструктурой – системами перекачки, хранения, насосными станциями и т.д.
Сегодня в работе находятся 17 из 80 месторождений, а из имеющихся 2,3 тыс. скважин добыча ведется только на 1,6 тыс. Многие скважины находятся под угрозой разрушения, поскольку используемое на них оборудование сильно изношено, а при консервации неиспользуемых скважин не была соблюдена необходимая технология. Иными словами, если в ближайшее время не предпринять серьезные меры, нефтяная инфраструктура Ирака может прийти фактически в полную негодность.
Для того чтобы этого избежать, необходимы огромные средства – примерно 25 млрд. долларов. Собственных денег и внешней помощи для этого явно недостаточно. Но иностранные инвесторы не только не спешат вкладывать деньги в Ирак из-за продолжающихся там кровопролитий, но и не могут. На их пути оказались проблемы отсутствия в Ираке необходимого законодательства. До сих пор не принят закон о нефти и газе, призванный установить постоянные нормы справедливого распределения доходов от экспорта энергоносителей. Это не позволяет работать и закону о капиталовложениях, регулирующему механизмы финансирования отрасли.
Кроме того, отсутствует координация между Министерством нефти, Министерством финансов и компаниями, занятыми непосредственно в индустрии. В результате, чтобы начать реализацию большинства рассматриваемых проектов, необходимо разрешение не только от Министерства нефти, но и от всего Совета министров. Выйти из этого заколдованного круга мешают бюрократические проволочки, в том числе и слишком частые перестановки в отраслевом руководстве. За весь период с момента американского вторжения министерство претерпело шесть крупных кадровых замен. Иными словами, в стабильном составе ведомство пребывает лишь в течение нескольких месяцев.
Багдад
Дарья Гармоненко