Поляки хотят добиться от нас покаяния за оккупацию

Освенцим: смерть не выбирала по гражданству.
Фото из книги «Великая Отечественная война 1941–1945 годов в фотографиях и документах». Москва, «Планета», 1989 г.

На российско-польской границе вновь тучи ходят хмуро. Стараниями наших западных соседей между двумя странами опять разразился серьезный политический скандал.

Российская экспозиция в бывшем фашистском концлагере Аушвиц-Биркенау, который знают во всем мире под именем Освенцим, оказалась закрытой под надуманным предлогом ее «исторической недостоверности». Очень не нравится панам, что в списках советских граждан, сгинувших в Освенциме, значатся в том числе и выходцы с Западной Украины и из Белоруссии.

Неугомонные потомки польских шляхтичей в очередной раз требуют от нас покаяния. На этот раз в оккупации. Не могут, видимо, смириться с историческим фактом, что именно Советский Союз спас Польшу от нацизма, предотвратил запланированное и подготовленное гитлеровцами уничтожение Кракова и в конце концов освободил Освенцим, заплатив за все это кровью сотен тысяч своих солдат. Не могут и ради этого готовы кощунственно ворошить пепел жертв Холокоста.

Демарш поляков вызвал вполне ожидаемую негативную реакцию в России: ведь покусились они на самое святое, что у нас есть, – на историческую память о Великой Отечественной войне.

В этой связи, по аналогии с Освенцимом, вспоминается другая «лагерная» история, о которой в Польше ох как хотят забыть.

Речь идет об умерщвлении 80 (!) тысяч пленных красноармейцев в концлагерях Пилсудского после советско-польской войны 1919–1920 годов. Длительное время эта информация была не то чтобы закрытой, но фигурировала исключительно на страницах сугубо исторических изданий.

Первым российским политиком, который выставил тему, бывшую предметом келейного обсуждения профессиональных историков, на суд общественности, стал кемеровский губернатор, доктор политических наук Аман Тулеев. Заинтересовавшись судьбой кемеровчан, сгинувших в мясорубке Гражданской войны, он обратился в архивы. Полученная информация была из разряда тех, реакция на которые однозначна: «Не могу молчать!»

Аман Тулеев обнародовал в публикациях вопиющие факты. В ходе советско-польской войны 1919–1920 годов, начатой для реализации овладевшей тогда умами польского руководства идеи Польши «от моря до моря», в польском плену оказались не менее 120–130 тысяч красноармейцев. Судьба этих пленных, помещенных в концлагеря Пилсудского в Стшалкове, Тухоли, Барановичах и ряде других, была поистине ужасна. Так, в ноте наркома иностранных дел РСФСР Георгия Чичерина от 9 сентября 1921 года, направленной поверенному в делах Польши в Москве, на польские власти возлагается «страшная громадная вина┘ в связи с ужасающим обращением с российскими пленными».

В отчете русско-украинской делегации, занимавшейся пленными, в частности, сообщается, что «военнопленные в Польше рассматриваются не как обезоруженные солдаты противника, а как бесправные рабы. Жили военнопленные в построенных германцами старых деревянных бараках. Пища выдавалась негодная для потребления и ниже всякого прожиточного минимума. При попадании в плен с военнопленного снимали все годное к носке обмундирование, и военнопленный оставался очень часто в одном лишь нижнем, в каком и жил за лагерной проволокой».

Пленных систематически избивали, они подвергались издевательствам и жестоким наказаниям. В некоторых лагерях пленных заставляли вместо лошадей возить собственные испражнения. По свидетельству полпреда РСФСР в Польше, «арестованных ежедневно выгоняют на улицу и вместо прогулок обессиленных людей заставляют под команду бегать, приказывая падать в грязь и снова подниматься. Если пленные отказываются ложиться в грязь или если кто-нибудь из них... не может подняться... то их избивают прикладами».

Есть свидетельства и о массовых расстрелах. Так, генерал Сикорский (кстати, будущий премьер Польши) приказал расстрелять из пулеметов 300 российских военнопленных, генерал Пясецкий отдал приказ не брать живыми в плен российских солдат.

Особенно страшными условиями содержания и обращением с пленными «славились» лагеря в Стшалкове и Тухоли. В последнем, который белая пресса, выходившая тогда в Варшаве, именовала «лагерем смерти», было уничтожено около 22 тысяч пленных красноармейцев. А всего, по некоторым данным, в концлагерях Польши было уничтожено 80 тысяч военнопленных. «Разве у нас нет законного права заявить, что масштабы уничтожения наших соотечественников позволяют говорить о геноциде, который проводился тогдашними польскими властями?!» – писал Аман Тулеев.

Вообще-то поляки запятнали себя расправами не только над безоружными красноармейцами. Разве нельзя расценить как геноцид истребление в 1941 году нескольких сотен евреев в местечке Едвабна своими соседями-поляками или пресловутый погром в 1946-м в городе Кельце, жертвами которого стали десятки чудом выживших в нацистских лагерях смерти евреев?

Что касается Пилсудского, ему, очевидно, принадлежит сомнительная честь именоваться отцом системы концлагерей для массового уничтожения пленных. Освенцим – это логическое продолжение «лагеря смерти» в Тухоли. А между тем и поныне на территории бывших польских концлагерей не воздвигнуто ни одного мемориала в память о погибших красноармейцах. Польша по-прежнему не признает факта гибели безоружных людей. Нет со стороны нашего западного соседа и готовности к христианскому покаянию.

В этой связи Аман Тулеев предложил создать российский Институт национальной памяти, «который займется расследованиями преступлений против советских людей и россиян, скажем, с 1917 года по настоящее время. Тему массового уничтожения красноармейцев в лагерях Пилсудского выделить в отдельное направление. Обратиться к населению с призывом присылать любые сведения о родственниках, сгинувших в лихолетье на чужбине. Предоставить в распоряжение сотрудников института все ведомственные, центральные архивы. Официально озадачить польскую сторону поисками необходимых данных для передачи их России. Залезть, наконец, в региональные архивы, поискать в краеведческих музеях. Я знаю, например, что из нашего региона на Гражданскую войну ушли 90 тысяч человек. Сколько из них погибло в польских лагерях? Будем искать.

«И когда многие из 80 тысяч безвинно погибших наших соотечественников обретут имена и биографии, думаю, тема финансовых компенсаций, которая сегодня не дает покоя полякам, выйдет на новый уровень. И тогда у нас будет достаточно материала для иска в международные судебные инстанции», – уверен Тулеев. И тогда, добавим от себя, нам не придется довольствоваться лишь мидовскими нотами и заявлениями.

Реализация предложения Тулеева могла бы в корне изменить ситуацию, когда нас все кому не лень призывают к покаянию по любому поводу и без него, но своих грехов перед Россией в упор не видят.

Помнится, тогда, после выступлений Амана Тулеева в прессе, градус антироссийской истерии потомков шляхтичей заметно снизился.

Ясно, нам не видать от Польши того, чего добился друг детства Остапа Бендера Коля Остенбакен от польской красавицы Инги Зайонц, – а именно, любви. Прекрасная полька умильно смотрит на соседа, который живет западнее Варшавы. Ну и пусть себе. Во взаимоотношениях стран любовь совсем не обязательна. Главное – взаимопонимание и взаимное уважение. Если же одна из сторон никак не хочет смириться с этой азбучной истиной, ей терпеливо и вдумчиво, чтобы до самого нутра дошло, надо объяснять – не бывает стран и народов, которые кругом виноваты, как и не бывает государств, которым до бесконечности удается выдавать себя за безвинную жертвенную овечку.