Сергей Куликов Сергей Караганов, декан факультета мировой экономики и политики Высшей школы экономики, комментирует для «НГ» экономические последствия терактов 11 сентября 2001 года.
– Сергей Александрович, как, на ваш взгляд, события 11 сентября повлияли на мировую экономику?
– Влияние в целом и, видимо, в среднесрочной перспективе – подавляющее и негативное. Во-первых, это рост цен на нефть и сырьевые ресурсы, во-вторых, наблюдается медленное, но явственное нарастание давления на основополагающие элементы западной цивилизации, в том числе и на образ жизни. Начинают разоряться авиакомпании, люди перестают летать, соответственно, это может через несколько лет сказаться достаточно негативно. Впрочем, пока трудно просчитать все факторы.
– А влияние этих событий на Россию? Считается, что ее экономика выиграла┘
– Россия от этого выиграла прежде всего политически, причем очень сильно. В экономическом плане тоже, но – в довольно краткосрочной перспективе. После 11 сентября стало очевидным то, что было явным, правда, не для всех. Во-первых, долгосрочная дестабилизация Ближнего Востока с его нефтью и то, что мы оказываемся в этой ситуации гораздо более важной державой, чем предполагают размеры нашей экономики. Более того, даже наш скромный военный потенциал в этой ситуации оказался достаточно весомым на фоне того, что большинство стран не имеет и такого. Но это, повторюсь, краткосрочный выигрыш от общей дестабилизации международной системы, которая идет по нарастающей. Один удар по Ираку дестабилизировал ситуацию на десятилетия.
Во-вторых, был еще один очень позитивный результат – американцы пошли бить «Талибан». В результате с нашей помощью и с негласной помощью иранцев талибы, которые неумолимой волной накатывались на республики Средней Азии, были разгромлены. Если бы этого не произошло, мы очень скоро ощутили бы тяжелейшие экономические последствия. Мы уже сегодня имели бы дестабилизированную Центральную Азию. Разумеется, там и сейчас имеются стагнационные и нестабильные элементы. Но там не полыхают гражданские войны и нет усиленной исламизации.
– Но как долго будет длиться этот эффект для России?
– Я считаю, что он продлится еще несколько лет, потому что политические и экономические последствия 2001 года начали сказываться где-то в 2003-м. Но я думаю, что еще 3–5 лет для нас будет достаточно благоприятная ситуация. При условии, что не произойдет очередное крупное и негативное событие. Дело в том, что цены на энергию зависят едва ли не наполовину от политической составляющей. Так что если не будет дестабилизации, то через какое-то время высокие цены на нефть приведут к увеличению консервации энергии и к увеличению добычи сырья.
Уже сейчас в новые месторождения по всему миру вкладываются огромные деньги, мы же в этом процессе не очень активны. Может быть, и правильно делаем. Это вопрос очень спорный. Нужно ли нам вкладываться в новую добычу, когда мы не можем «пережевать» то, что есть? А вот вкладывать средства в сбережение энергии нам, безусловно, нужно. Если бы мы смогли сберегать часть энергии, которую мы тратим крайне неэффективно, мы бы серьезно усилили свои позиции на мировом рынке – и геополитически, и экономически, и политически.
– А что будет, когда пройдут эти 3–5 лет, которые вы отвели?
– Многое будет зависеть от того, сможем ли мы за это время модернизировать свою экономику и стать хотя бы относительно менее зависимыми от мировой конъюнктуры на нефть и газ. А заодно накачать интеллектуальные, индустриальные, военные и иные мышцы.
