Артур Блинов. Директор программ России и Евразии Фонда Карнеги в Вашингтоне Эндрю Качинс в интервью «НГ» анализирует недавний саммит Шанхайской организации сотрудничества в Шанхае и предстоящую встречу лидеров «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге.
– Завершившийся на прошлой неделе саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) вызвал настороженность в США. Чем обусловлена такая реакция?
– Для американского скептицизма в отношении ШОС есть основания. В свое время США направили заявку на то, чтобы получить статус наблюдателя при этой организации, однако получили отказ. Кроме того, именно ШОС потребовала от Вашингтона назвать сроки прекращения использования Соединенными Штатами авиабаз в странах Центральной Азии, которые обеспечивают поддержку военных операций в Афганистане. И это уже привело к закрытию одной из них – в Узбекистане. Предметом озабоченности Вашингтона могут стать отдельные заявления участников саммита в Шанхае.
– Нередко в экспертных кругах Запада высказывается оценка, что ШОС готовит себя на роль восточного противовеса НАТО и Евросоюзу. Насколько, на ваш взгляд, обоснованно это мнение?
– ШОС пока не в полной мере сформировавшаяся организация, и сейчас трудно предсказать, какой она станет в будущем. У организации «шанхайской шестерки» сравнительно небольшой бюджет, ограниченные по количеству сотрудников постоянные органы, нет постоянного военного сотрудничества. Тот факт, что в рамках ШОС проведены и состоялись российско-китайские военные маневры, еще не определяет военный характер организации. Не ясно даже, какие страны в будущем вступят в ШОС, а это во многом будет определять направленность организации. ШОС может, конечно, стать конкурентом НАТО, но нельзя полностью исключать возможность того, что обе организации смогут играть взаимодополняющие роли.
– Как вы оцениваете реакцию Вашингтона на встречу в Шанхае президентов России и Ирана – Владимира Путина и Махмуда Ахмадинежада?
– Очевидно, что США могли бы проявить больше заинтересованности в диалоге президента Путина с Ахмадинежадом. В любом случае следует ожидать, что Путин сможет изложить результаты своей беседы с иранским президентом на июльском саммите «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге и на российско-американском саммите.
– Насколько уместно мнение, что России как евразийской державе дано играть роль моста в отношениях между Западом и Востоком?
– Действительно, географическое положение России дает ей естественную возможность играть роль моста между Востоком и Западом. При этом она будет преследовать свои интересы, которые в чем-то могут совпадать с интересами Китая, а в чем-то – с интересами США, Европы, Запада в целом.
– Что вы ожидаете от предстоящего в июле саммита «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге?
– Не следует ожидать от таких встреч многого. Как известно, саммиты «большой восьмерки» являются важным форумом для обсуждений международных проблем, однако на них не принимают решений. Очевидно, что для США и европейских стран, чьи лидеры участвуют в «восьмерке», самой важной актуальной международной проблемой является иранская. Поэтому то, как смогут договориться участники саммитов по этой проблеме, определит их результат. Именно на саммитах – «восьмерки» и российско-американском – станет известно, насколько Путин смог убедить Ахмадинежада отказаться от планов создания полного ядерного топливного цикла в Иране.
– На ваш взгляд, когда Вашингтон даст согласие на присоединение России к Всемирной торговой организации (ВТО)? Реально ли ожидать это до саммита «большой восьмерки»?
– Скорее всего президент США Джордж Буш на встрече с президентом Путиным подтвердит готовность способствовать вступлению России в ВТО. В то же время помимо политической готовности поддержать Россию есть еще технические проблемы, которые надо решить. Как известно, в американском Конгрессе идеологически ориентированные крылья обеих партий как бы сомкнулись в критике России, и это осложняет решение вопроса. Ведь от Конгресса зависит предоставление России того, что раньше называлось режимом наибольшего благоприятствования. Лично Буш и возглавляемая им администрация стоят на прагматических позициях и стремятся идти навстречу Москве в этом вопросе, однако даже в случае подписания соответствующего соглашения с Россией его должен будет одобрить Конгресс. Иными словами, этот процесс скорее всего затянется до конца 2006-го – начала 2007 года.
