Неуверенность сверхдержавы

Мифологизация американской мощи за пределами США достигла такого уровня, что мы словно перестали видеть противоречивость американской внешней политики. С одной стороны, она остается подчеркнуто жесткой, наступательной, «всепроникающей», а с другой – спазматической, нервозной и по-своему даже неуверенной. И чем заметней надменность, тем явственней выявляется странное ощущение внутренней растерянности, которую скрывают сумрачно замкнутые лица госдеповцев и чиновников силовых ведомств. Что в этом от позы, а что от реальных трудностей, нарастание которых вдруг стали ощущать американские политики?

Объективно можно допустить, что за завесой угроз, увещеваний и споров по поводу «ядерного упрямства» Ирана, внешним наблюдателям менее заметно то, что очевидно самим американцам: Вашингтон стремится укрепить свои позиции в первую очередь в Азии, но именно в Азии позиции США скорее слабеют, чем становятся более прочными.

Во-первых, продолжает осложняться ситуация вокруг пребывания американских войск в Ираке. Высокая вероятность распада страны после их неизбежного вывода резко обостряет курдский вопрос и отравляет отношения Вашингтона с Турцией, в которой американцам становится все труднее видеть своего надежного союзника. Заведомо неблагодарная работа по американизации ненадежной во всех смыслах Грузии вряд ли способна даже отчасти компенсировать ущерб для геополитических позиций США на Большом Ближнем Востоке в случае появления независимого Курдистана. Неприязнь к последнему способна призвать к жизни неформальный антикурдский фронт, который автоматически окажется и антиамериканским. Размен Турции на Курдистан? Сомнительная комбинация, особенно на фоне кризиса процедурной демократии в Палестинской автономии.

Во-вторых, похоже, теряет эффективность отлично работавшее на США оружие саморазрушительных революций. Оно замечательно быстро уничтожило Югославию и Советский Союз. Но скорее всего именно поэтому напугало украинцев, белорусов, самих россиян и жителей Центральной Азии. Хотеть свободы – нормально. Хотеть ее ценой раскола своей страны – такая постановка показалась слишком далеко идущей даже рассерженным коррупцией избирателям Украины и Киргизии. Вряд ли случайно, что затеянные по югославским и советским сценариям революции в двух этих странах перетекают в умеренное и прагматичное русло. Это не вполне соответствует американским интересам.

В-третьих, время работает против США в Восточной Азии. Наскок администрации Буша на Северную Корею настолько напугал – не КНДР, а американских союзников на Дальнем Востоке (Японию и Южную Корею), что те фактически вступили в неформальную коалицию с Китаем и Россией с единственной целью – не дать американцам начать войну против Пхеньяна. Приход к власти в Южной Корее левых националистов привел к росту самостоятельности Сеула в вопросах внутрикорейской политики. Южная Корея не намерена отказываться от союза с США в регионе, но она стала рассматривать отдельные важные аспекты американской политики как противоречащие ее национальным интересам.

Опорой США остается Япония. Но не потому, что американцы стали любить японцев, а японцы преодолели в себе отвращение к высокомерию американцев и своей зависимости от них. Главный союзник США в деле укрепления союза с Японией – Китай. Чем сильней он становится, тем больше желание японцев оставаться под американской защитой. Иначе┘ Во всяком случае, в Токио отлично понимают: если война США с КНДР все-таки начнется, то северокорейские ракеты полетят именно в сторону Японии, а не США, до территории которых им все равно не долететь.

В-четвертых, сомнительная устойчивость начавшегося сближения между США и Индией. Ясное дело, в Вашингтоне очень хотели бы сделать Индию своим главным партнером в этой части мира. Неясно только, насколько самой Индии подойдет такая роль. Индийская внешнеполитическая философия проникнута идей самобытности. Из нее за полвека выросла неписаная концепция своего рода неагрессивного национализма. Все индийские партии – партии индийской национальной идеи больше, чем любой другой (левой или правой). Линия Неру–Ганди всегда была курсом равноудаленности от великих держав.

Конечно, Индии очень выгодно использовать желание США добиться с ней особых отношений. Но интерес Дели может быть тактическим: Индии надо отнять у Пакистана принадлежавшую ему до сих пор роль привилегированного партнера США и добиться от США признания ее ядерного статуса. Но станет ли Индия играть роль противовеса Китаю и/или России в Азии, или она займет привычную нишу лавирования между более склонными к международным рискам державами? Такие раздумья озаботят любого.

Наконец, в-пятых, Афганистан. В отличие от 2001 года присутствие США в этой стране трудно назвать американским политическим активом. Шесть лет назад США решили за Россию задачу уничтожения режима талибов. Мы им за это благодарны. Но так случилось, что сегодня США против своей воли оказались неформальным гарантом афганского наркобизнеса. Под прикрытием афганского правительства, зависящего от Вашингтона, в Афганистане стал в невиданных масштабах процветать наркобизнес, продукция которого отравляет Россию и страны Евросоюза.

Все так. И все таки, думаю, причины скрываемых колебаний американцев не в этом. Перечень оглашенных в этом году установок администрации Буша свидетельствует о происходящем в США серьезном пересмотре системы приоритетов национального развития. С внешнеполитической точки зрения важнейшей из намеченных новаций является поставленная задача к 2025 г. сократить зависимость США от поставок нефти с Ближнего Востока на 75%. Это предполагает не только освоение новых ареалов мирового производства энергоносителей, но и форсированную реформу самой американской энергетики в направлении резкого повышения в ней новых источников энергии и строительства атомных электростанций.

Осуществление такой программы требует огромных вложений и колоссальной политической энергии. Если ее рассматривать серьезно, то поползновения американцев на доминирование на «старом» Ближнем Востоке начинают казаться лишь тактическими. Америке просто нужно «продержаться» еще 20 лет. До тех пор, пока ей удастся (или не удастся) достичь энергетической неуязвимости – аналогично тому, как она хочет добиться неуязвимости военной. Задачи грандиозные. Ключевой вопрос – откуда и как будут брать ресурсы под их решения.