«Четыре острова принадлежат Японии», – так отреагировал премьер-министр Дзюнъитиро Коидзуми на высказывания президента Владимира Путина по курильской проблеме, прозвучавшие во время его общения с народом. Коидзуми настаивает на том, чтобы Россия в качестве условия подписания мирного договора между двумя странами признала ее суверенитет над островами южнокурильской гряды, которые японцы называют «северными территориями». Сам этот термин призван подкрепить версию, что четыре оспариваемых острова – не южная оконечность Курильского архипелага, а гряда, которой Япония оканчивается на севере.
Но с российской точки зрения, изложенной Путиным, Южные Курилы «находятся под суверенитетом России, и в этой части она не намерена ничего обсуждать с Японией... Это закреплено международным правом, это – результат Второй мировой войны».
Заявление российского президента вряд ли стало сюрпризом для кого-либо. В том числе и для задавшего соответствующий вопрос уроженца Южных Курил, второкурсника Сахалинского государственного университета Дениса Пхетико. В спонтанности самого вопроса не очень убеждает даже сделанная студентом ссылка на слухи о том, что Россия якобы собирается передать острова Японии. Все же где расползаются эти слухи? На Сахалине или на острове Итуруп? Или в Токио, где политики видят во снах «северные территории».
Примечательно, что круг внешнеполитических тем, затронутых президентом РФ в ходе диалога с народом, оказался крайне узок. Помимо курильской проблемы он подробно остановился лишь на положении русскоязычного населения в странах Балтии. Оба эти вопроса не имеют никакого веса в мировой политике, но тесно связаны с внутренней политикой России. Высказывания Путина выдержаны в патриотическом духе, и их сложно рассматривать в отрыве от проблемы 2008 года.
Заявление по Курилам прозвучало сразу после утверждения японским парламентом нового правительства во главе с Дзюнъитиро Коидзуми. На прошедших в этом месяце парламентских выборах возглавляемые Коидзуми либерал-демократы завоевали большинство мест в парламенте, подкрепив тем самым его мандат. Однако во внешнеполитическом плане он – «хромая утка», политик, чье влияние ослабевает в связи с приближением срока ухода от власти. В сентябре будущего года истечет шестилетний срок пребывания Коидзуми на посту лидера партии, и он должен будет покинуть его и как следствие – сложить с себя обязанности премьера.
Тот факт, что Путин ныне вернулся к вопросу о Южных Курилах, весьма важен в контексте его предстоящего визита в Токио. Уже переносившийся по срокам визит должен все же состояться накануне или сразу же после саммита Азиатско-Тихоокеанского экономического совета (АТЭС), который пройдет 17–18 ноября в Сеуле.
Известно, что японская сторона особо рассчитывала, что переговоры Коидзуми с Путиным дадут импульс процессу решения территориальной проблемы. До встречи двух лидеров японцы даже не старались вести диалог по этой теме по дипломатическим каналам и свели к минимуму обмен взглядами на эту тему в ходе майской поездки в Токио министра иностранных дел Сергея Лаврова. «Необходимо, чтобы лидеры обеих стран сначала обозначили вехи будущих договоренностей, а уж потом дипломаты смогут конкретизировать их в процессе переговоров», – так объясняли свою тактику сотрудники МИД Японии.
Уже после того как Лавров съездил в Токио, на Дальнем Востоке побывал (16–17 сентября) министр экономики и развития Герман Греф. Из-за непогоды он не смог добраться до Курил, но смог с Сахалина адресовать курильчанам важное обещание: «Мы в 10 раз увеличиваем финансирование Курильской программы. Полтора миллиарда Курилы получат уже в 2006 году». Таким образом, если и произошли какие-либо сдвиги по курильской проблеме, то лишь в том смысле, что острова сильнее привязали к материку.
Ныне Кремль обозначил свою веху на переговорах по Курилам: Токио не следует ожидать уступок. Однако Коидзуми намерен настаивать на своем. На вопрос, что он думает о словах Путина, премьер ответил: «У Путина свой замысел. Как я представляю, он хочет четко обозначить свою позицию накануне переговоров». Иначе говоря, японский лидер трактует высказывания российского президента как запросную позицию накануне предстоящего торга.
Но оставляют ли в действительности надежду японской стороне высказывания Путина, тем более что он добавил к приведенным выше утверждениям, что он хочет «урегулировать все спорные вопросы со всеми соседями, в том числе и с Японией»? Может ли Токио найти себе пользу в его уверениях, что «при доброй воле мы всегда найдем такой вариант, который бы устроил обе страны и пошел на благо тем людям, которые живут на этих территориях»?
Как представляется, в контексте ответа Путина на вопрос сахалинского студента и недавних посул Грефа курильчанам Коидзуми вряд ли может рассчитывать на силу своего красноречия на переговорах с российским лидером. Даже если обсуждение проблемы и состоится (а его не избежать, так как Москва в свое время признала существование территориальной проблемы), то определенно можно сказать, что оно не станет продуктивным.
Тупик в отношениях двух стран? Очевидно так, но только для тех, кто сводит эти отношения сугубо к территориальной проблеме. В действительности же российско-японская повестка разрастается буквально на глазах. В нее входит, например, взаимодействие по острым международным проблемам, включая участие двух стран в шестисторонних переговорах по северокорейской ядерной программе, сотрудничество в борьбе против распространения ОМУ и против терроризма. Не говоря уже о торгово-экономических связях.
Резко возрастает и роль российско-японского энергодиалога. Особенно в свете выявившихся на мировом рынке дефицита и роста цен. Последнее обстоятельство, как считают некоторые эксперты, заметно укрепило позиции российского президента в дискуссии с японским премьером по территориальной проблеме.